Любимых не бросают: Любимые любимых не бросают. Уходят только те, кто стал чужим, Навек стерев, как флешку, свою память, Развеяв чувства в пепел или дым. Любимые любимых… — КРАЕВОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ

Содержание

Любимых не бросают. Не бросают? И гадости в глаза не говорят? О нет! Когда не любят, не кромсаю… ▷ Socratify.Net

Когда не любят, злостью не пылают,
За локти не хватают, уходя.
Скажи мне равнодушно, что былая
Потеряна навеки для тебя.

Скажи мне равнодушно — я поверю,
Что все происходящее — всерьез.
И только, затворив, захлопнув двери,
Себе позволю высохнуть от слез.

В любимых не стреляют. Не стреляют?
Любимых не меняют на других?
Да никого так часто не теряют,
Как самых близких, самых дорогих.

Пред.
Предыдущая
След.
Следующая

СердцеСловоГлазаДорога

Читать онлайн «Любимых не бросают. Рассказы», Ольга Данилочкина – ЛитРес

ISBN 978-5-4493-6853-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Она пишет правду»

«Кто это – Ольга Данилочкина, – чьи рассказы вы все время отмечаете в соцсетях?» – спрашивают меня мои старшеклассники. «Вот прочтете – расскажу», – отвечаю я.

Через некоторое время возвращаемся к разговору. «Рассказы понравились? Чем?» – спрашиваю их. «А знаете, она пишет правду. И еще: сразу чувствуешь, что она переживает то, о чем пишет», – говорят мне подростки.

Я не сомневалась ни минуты, что рассказы затронут их. И с гордостью сообщила, что автор – моя близкая подруга. Конечно, рассказала о нашей многолетней дружбе. Давнишней, с детского сада.

Мне кажется, если современного школьника сумели заинтересовать рассказы Ольги Данилочкиной – это говорит о многом. Написаны они в лучших традициях классической литературы: трогательно, умно, грамотно. Порой с юмором и задором, порой хлестко и жестко! Автор не гонится за «модными» темами, она продолжает говорить о вечном, ценном.

Я пишу это не потому, что Ольга – моя подруга, а потому, что моя подруга – талантливый человек. Я горжусь ею.

Галина Дроздова

Белые ботиночки для Светки

Очень серьезное учреждение. Очередь. Спрашиваю последнего, пробираюсь в хвост.

Вижу колоритную картинку: две тетки, устроившись на скамейках, бойко шуршат пакетами, расстилают на коленках полотенчико, вынимают снедь, достают термос. С ними еще кто-то. Вот так втроем они наворачивают свои пироги, запивая чаем. «Тебе с чем попался, Галюнь?» – весело спрашивает одна. «Мне с яичком и луком. Вкуснятина», – бойко отвечает другая. «Ой, а мне с яблочками», – восклицает третья. Я не вижу ее, но, видимо, говорит с набитым ртом, потому что слов почти не разобрать. Ароматы по казенному учреждению витают необыкновенно аппетитные.

«Безобразие. Устроили тут закусочную. Простота хуже воровства», – сквозь зубы, но так, чтобы слышали все, цедит ухоженная дама, стоящая в этой же очереди. Отходит подальше, брезгливо оттопырив пальчик. На пальчике красивое колечко. Дорогое, наверно.

Кто-то проявляет солидарность с дамой – строго поджимает губы, недоуменно шевелит бровями. Кто-то снисходительно хмыкает. А прочим вообще все равно – очередь совсем не движется, господи, когда же все это закончится, духота-то какая, скорее бы вызвали.

Наконец в кабинет приглашают этих самых тёток. Суматошно заталкивая в авоськи свои пакеты с недоеденными пирогами и термосами, они подхватываются и спешат к заветной двери. «Галюня, держи Светку», – командует старшая. Она шагает впереди с охапкой папок, бумаг и документов. За ней топают те самые Галюня и Светик. Галюня – сестра. Светик, соответственно, – дочка: девушка лет двадцати.

У неё горб. Ее ноги неестественно вывернуты. Она хромает. Ее руки болтаются плетьми. Ее глаза косят. Но она нарядная: розовая блузка с воланами, светлые джинсы, белые ботиночки. Ну и пусть они специальные – ортопедические – зато вон красивые какие. Мама и тётя для своей Светы всё самое лучшее покупают. И самое вкусное. «Идём-идём, моя куколка», – суетится тётка.

«Тётя, я сама пойду, не надо за ручку», – говорит Светик. Говорит плохо, во рту словно каша (так вот кто восклицал про пирог с яблочками). «Ну ладно, моя рыбочка, иди сама», – соглашается тётя Галюня. Но глаз с племянницы не спускает. И девушка, храбро волоча кривые ножки, топает за матерью.

Проводив их до двери, Галюня со вздохом неимоверного облегчения прислоняется к стенке: «Слава тебе, господи, дождались. Только бы все получилось». Какая-то бабка сочувственно спрашивает: «Что с девочкой вашей?» Тётя Галюня привычно отвечает: «Детский церебральный паралич у нашей Светочки. С рождения. Но ведь ходит, не лежачая, как бывает у других. Да не жалей ты нас, бабушка…»

Галюня и ее сестра уже давно ко всему привыкли – к жалости, брезгливости. К равнодушию привыкли тоже. Но всяко бывает. Бывает, что и хорошо люди относятся, не рассматривают в упор их косоглазую горбатую девочку, не ойкают, не спрашивают шепотом: а она у вас не агрессивная? Но чаще это те, кто сам воспитывает ребенка-инвалида.

…Галюня и ее сестра живут в своем мире. В том мире, где свое расписание, свои законы, свой порядок. И если их рыбочке-Светке пришла пора обедать, а очереди в казенном учреждении конца и края не видно, то мама с теткой достанут баулы с утрешними пирогами. Вытащат термос с тепленьким чаем, чистое полотенчико и накормят свою куколку. И чихать они хотели на то, что про них подумают или скажут чужие. Потому что у мамы есть дочка Светка с диагнозом «ДЦП». А у Галюни – сестра и племянница-инвалид. Больше у них никого на свете нет. Да и не надо…

«Здравствуй, моя маленькая…»

Алла Дмитриевна Сангалова

Я не найду ее номера в последних набранных: не звонила ей очень давно. Листаю телефонную книгу в мобильном. Нахожу в общем списке. Набираю. Жду.

Идут гудки. Не берут трубку…

Все ли в порядке? Где она? Лишь бы ответила. Я скажу: «Здравствуйте, это я». Она наверно ответит: «Здравствуй, Оля…» Я скажу: «Наконец-то…» И буду иметь в виду, что она наконец-то сняла трубку.

А она, наверно, ответит: «Наконец-то». И будет иметь в виду, что наконец-то дождалась моего звонка. И тихонько добавит: «Ну когда ты приедешь ко мне?»

…Как мне назвать ее? Моя учительница. Это если быть неблагодарной. А если быть благодарной – моя мама. Кто-то спросит: разве может быть две мамы? Я отвечу: может.

Кто она? Наша Алла Дмитриевна. Наш Ангел, наша Фея. Моя.

Она учила нас жизни. Литературе. Любви. Быть честными. Благодарными. Быть простыми и сложными. Быть недосягаемыми и понятными.

Читать книги, слушать музыку, понимать картины и отмывать дочиста пространство вокруг себя – образами, рифмами, строчками.

Мир должен быть чистым.

Без чистоты нет порядка. Без красоты нет ума. Как в литературе, так и в жизни.

Мы очень давно ушли от нее. Мы все уже очень взрослые…

Мы все стали разными. Каждый пошел по своей тропе.

Один – ведущий инженер в конструкторском бюро – делает чертежи будущих ракет. Другой преподает русский язык и литературу – работает учителем.

Еще один включает карусели – радует детей и их мам.

А кто-то давно болеет, но живет и не умирает, потому что нельзя сдаваться – ведь так учила Алла…

«Здравствуй, моя маленькая…» – слышу я в трубке голос моей Аллы. И я тотчас же снова становлюсь маленькой: доверчивой, доброй, чистой. Нет ни прожитых лет, ни пройденных трагедий. Ни неудач, ни болезней, ни невзгод.

Я – та же маленькая, которую она взяла за ручку и повела по жизни. Научила любить, читать, писать. Заставила поверить в себя. Показала, где небо. Где живет мечта.

…Я нажимаю кнопку звонка. Дверь открывается. На пороге она – моя Фея. Моя Алла Дмитриевна.

«Здравствуй, моя маленькая, – говорит она. – Как хорошо, что ты пришла ко мне…»

Любимых не бросают

«Татьяна Васильевна, мы вас любим, а любимых не бросают!!!» – огромными буквами было написано мелом на доске. Весь мой шестой «А» ревел.

…В двадцать с небольшим я пришла в школу. Мне достался четвертый класс. Ребятишки были похожи на пчел. А кабинет русского языка – на улей. Я стояла в дверях и боялась войти. Как вести уроки у таких маленьких детей, я знала лишь теоретически – из институтских лекций и учебников.

«Вы наша новая учительница?» – вдруг услышала я. Передо мной возникла смешная девчонка, похожая на Пеппи Длинныйчулок. Пеппи схватила меня за руку и затащила в класс. Я даже опомниться не успела. «Тихо!» – неожиданно сильным и звонким голосом скомандовала девчонка. В классе наступила гробовая тишина. Дети-пчелы враз угомонились. И даже оказались на своих местах за партами. «Вот это авторитет!» – испуганно подумала я. И сказала: «Здравствуйте, дети! Меня зовут Татьяна Васильевна!»

Мне казалось, что говорю я твердо и решительно. Если бы я знала, как дрожал мой голосок, какими испуганными были глаза. «Я буду преподавать у вас русский язык и литературу, – продолжила я. – И еще буду вашим классным руководителем». «Классно!» – сказал какой-то рыженький мальчишка. Если бы этого мальчика увидела моя бабушка, она бы сказала про него: «Рыжий, аж красный!»

Девочка, похожая на Пеппи, строго спросила: «А вы замужем?» Я вспыхнула и растерялась: вот тебе и малышня! Зато лица четвероклашек оставались невозмутимыми. Все ждали ответа. «Нет, я не замужем», – ответила я, не зная, правильно ли поступаю. Педагогично ли? И тут вопросы посыпались градом: «А у вас есть дома кошка?», «А вы любите мультики?», «А у вас это костюм или просто юбка?», «А мы пойдем всем классом в поход?»

Я едва не оглохла. «Тишина! – несколько раз я хлопнула в ладоши: видела в каком-то кино, что так делает учитель. – Все вопросы потом, начинаем урок!» Пеппи и Рыжий-аж-красный мальчик переглянулись и враз хмыкнули.

Эти двое – лидеры в классе. Это был мой первый педагогический вывод. А второй вывод был такой: мамочки мои, что же я наделала? Почему я не пошла в медицинский, как советовала сестра? Почему я не пошла в авиационный, как мой приятель Мишка? Мало того что надо отвечать на коварные вопросы этих детей, водить их в походы и в кино, разговаривать о мультиках, – их ведь еще надо учить русскому языку и литературе!

Первый день прошел тяжело. Когда я пришла домой, то сразу упала на диван. Не легла, а именно упала. Тряслись руки, дрожали ноги, дергался глаз. «Как дела, Танечка? – радостно спросила мама. – Мы с папой предлагаем отметить твой первый рабочий день чаем и тортом!» Я ответила из последних сил: «Отмечайте без меня. Я немножко полежу, ладно?»

…До сих пор я была Таней, Танюшей или Татьяной. Теперь я стала Татьяной Васильевной – учительницей. Отвечаю за три десятка живых душ. За их разбитые коленки. За утерянные дневники. За девчачьи заколочки и банты. За пацанячьи кроссовки, которые куда-то деваются всё время. За успеваемость. За дисциплину. Мама дорогая, это список никогда не закончится!..

Рыжий-аж-красный мальчик, которого звали Сашкой Матушкиным, каждый день приносил конфеты и обижался, что учительница их не ест. Девочка-Пеппи оказалась отличницей по имени Ленка Парамонова. Она не могла усидеть на месте не из вредности, а из-за темперамента. Поэтому я по неопытности вкатывала ей двойки по поведению. Но Лена молодец – она завела два дневника, как выяснилось намного позже.

И так изо дня в день, с утра до ночи – Машеньки, Славики, Наденьки, Коленьки. Бантики, рюкзаки, тетрадки, двойки, пятерки…

Я почти забросила романтические свидания с Михаилом, своим парнем, потому что вечером падала в кровать как убитая. Дома я проверяла тетради, писала планы, готовилась к урокам и мероприятиям. Это отнимало все силы. Но, как ни странно, мне это нравилось: у меня получалось быть учительницей!

«В класс вошла добрая Татьяна Васильевна. Наступила зловещая тишина», – писал Гена Петров в своей тетрадке. Я еле сдерживала смех, а вслух говорила: «Гена, проверь вот эту приставку».

Мой друг Мишка сначала недоумевал, а затем спросил напрямую: «Неужели ты променяла меня на этих козявок? Тебе что, интереснее с ними?!» Я не захотела ссориться и сказала: «У нас завтра поход. Пойдем с нами!» Четвероклашки, увидев свою учительницу в сопровождении незнакомого парня, недовольно загудели: а это что еще за жених? Но когда Миша стал играть с ними в разбойников, а потом учил разжигать костер, удить рыбу и ставить палатки, дети все как один повлюблялись в него: показывали свои говорящие часы, перочинные ножики, угощали жвачкой и конфетами. И даже пригласили: «Приходи, Мишка, к нам в школу. Будешь физру вести, а то наш учитель уже старенький!»

Физруком «жених» в школу не пошел, зато мне сказал: «Они у тебя смешные. И очень умные. Я даже не подозревал, что современная малышня такая продвинутая. Не то что мы в свое время. Куда в следующий раз рванем? Может, в цирк их свозить?»

Шли дни и месяцы. Были и цирк, и походы в кино, пикники, спортивные соревнования, куча грамот, похвальных листов, дипломов и медалей. И по успеваемости мой класс был одним из лучших.

…Я работала в школе третий год. Мои вчерашние малыши были уже шестиклашками. И тут меня пригласили на другую работу. «Вам надо расти, у вас хорошие перспективы. Другого такого шанса может и не быть», – сказал один серьезный человек. Сначала я отказывалась. Но этот серьезный человек был так настойчив, приводил такие веские аргументы и доводы, что после долгих колебаний и раздумий я все же согласилась. Боялась одного: как сказать об этом своим ребятам?

Говорить ничего не пришлось. Каким-то образом мой шестой «А» узнал всё сам. «Татьяна Васильевна, а это правда, что вы от нас уходите?!» – с вызовом спросила отличница-хулиганка Ленка-Пеппи.

Давно прозвенел звонок, и я уже давно сказала «Здравствуйте-садитесь!», но класс стоял. «Давайте поговорим после уроков, а сейчас надо заниматься», – сказала я. Взяла мел, распахнула «крыло» школьной доски и…

«ТАТЬЯНА ВАСИЛЬЕВНА, МЫ ВАС ЛЮБИМ, А ЛЮБИМЫХ НЕ БРОСАЮТ!!!» – огромными буквами было написано мелом на доске. Я обернулась. Класс всё еще стоял. И все дети – как один – смотрели мне в глаза. По лицу Ленки-Пеппи текли слезы. Плакали Таня Малышева, Галя Кожевина, Надя Снежкова и другие девочки. Кусал губы троечник Женька Мамаев, шмыгал носом Вася Дегтярев, беззащитно моргал Генка Попков, хлопал мохнатыми ресницами Рыжий-аж-красный, Санька. Весь класс ревел.

«Ребята, ну что же вы…» – только и смогла я промолвить. И разрыдалась сама…

Урока не было. Мы не подготовились к диктанту. Все 45 минут мы проговорили. «Ребята, вы все поймёте, когда станете взрослыми, – начала я. – А сейчас просто поверьте мне. Я ухожу в другую жизнь и на другую работу не потому, что не люблю вас. Я люблю вас, но ухожу – так сложно устроена жизнь».

А своему Мишке-жениху я потом сказала: «Они научили меня любить. Они – мои первые дети».

Прошло много лет. Теперь у меня есть муж – тот самый Мишка. У нас своя семья и свои дети. Но я всегда помню их – двадцать пять преданных, дорогих мне сердец.

Горе во время COVID-19: мы изолированы, но не брошены

Когда Пол* начал чувствовать себя плохо, он и Донна не слишком волновались. Они были здоровы и следовали указаниям CDC в отношении COVID-19. Тем не менее, они отвезли Пола в больницу, когда его симптомы ухудшились. Он дал положительный результат на новый коронавирус и был госпитализирован. Однако врачи полагали, что у него легкий случай, и что дополнительная кислородная терапия все изменит. Донна пошла домой, уверенная, что ее муж скоро снова присоединится к ней. Она понятия не имела, что вместо этого придет горе.

Позже в тот же день позвонила медсестра Пола. У Пола остановилось сердце, и они ничего не могли сделать, чтобы его спасти. Донна была ошеломлена. В одно мгновение человек, идущий бок о бок с ней через и без того хрупкое время, исчез — и весь остальной ее мир рухнул.

«Я зла», — плачет она. «Я злюсь на врачей за то, что они дали мне ложную надежду. И я чувствую вину за то, что не была с Полом, когда он умер. Не может быть похорон. Я даже не могу быть со своими детьми и внуками. Я тоже зла на Бога. Любовь всей моей жизни ушла, и никто не может удержать меня».

Горе в одиночестве

Боль Донны проявляется бесчисленными способами для миллионов людей во всех уголках мира. И независимо от того, потеряли ли мы близких из-за COVID-19 или по другой причине за это время, одной из самых больших проблем для всех нас является скорбь в изоляции. Что нужно для здорового горя, не изменилось, но как мы скорбим во время пандемии должны выглядеть иначе. И это больно. Это усложняет и без того сложную борьбу горя.

Подумайте об объятиях, плаче и смехе — воспоминаний вместе в одном пространстве — это норма на похоронах и последующих пирах. Мы не можем сделать это в обозримом будущем. Добавьте к этому прискорбную склонность некоторых людей, которым некомфортно от горя, избегать встречи с семьей покойного в период с 90 013 после похорон, и не станет тайной, почему общение со смертью прямо сейчас кажется невыносимым: мы физически одиноки, и мы можем также быть эмоционально одиноким.

«Я не ожидал одиночества страданий», — пишет Мишель Кушатт в книге «Неумолимый: непоколебимое присутствие бога, который никогда не покидает» :

пытаясь объяснить сложности и поглощающие потери, я не могу найти слов, соответствующих задаче. Как бы они ни старались понять, свидетель тяжелого пути не может знать, каково это идти по нему…

… Те, кто страдает, без колебаний скажут вам: жизнь после потери дорого обходится. Кто-то недавно спросил меня: «Что для тебя сейчас самое сложное?» Мне не потребовалось много времени, чтобы ответить. «Выбор, который я делаю каждый день, чтобы проснуться и жить».

COVID-19 и накопленное горе

Мы не первые поколения в истории, сталкивающиеся с проблемой скорби в одиночестве, без похорон. Но физическое разделение было тяжелым испытанием для наших бабушек и дедушек, прадедов и прабабушек, и оно тяжело для нас.

Здоровое горе задействует все наши органы чувств, а просмотр и похороны — это физические, глубоко эмоциональные ритуалы, которые помогают нам пройти через процесс превращения смерти в реальность. Не видя настоящего тела и не имея конкретного выхода для горя, нам может быть трудно принять тот факт, что наш любимый человек мертв.

Что еще больше усложняет ситуацию, так это то, что мы можем легко впасть в избегание и отрицание. При нормальных обстоятельствах похороны (в некотором роде) подобны встрече, которая затмевает все остальное; это заставляет нас обращать внимание. Однако отдельно мы можем выбрать , а не , чтобы обратить внимание.

И это сопряжено с разными, но одинаково опасными рисками: мы можем игнорировать реальность смерти или притворяться, что она не существует, или мы можем быть поглощены болезненными обстоятельствами нашей утраты и пренебречь нашим собственным исцелением, продвигаясь вперед.

Еще один пласт борьбы — это наш естественный человеческий инстинкт во время кризиса выживать и идти дальше. Обычно на нас не бросают так много вещей одновременно, но смерть — это не все, что мы сейчас обрабатываем. Помимо изоляции, COVID-19 принес бесчисленное множество других вторичных потерь, включая безопасность наших ресурсов и здоровья.

Все это приводит к сложному и накапливающемуся горю: Одна потеря поверх другой, без выхода, без предохранительного клапана. Это как пытаться удержать под водой 20 пляжных мячей одновременно. Как только вы нажмете один и потянетесь, чтобы разобраться с другим, первый снова выскакивает. Стоит ли удивляться, что мы боремся за точку опоры?

Никто никогда не говорил мне, что горе так похоже на страх. Я не боюсь, но ощущение похоже на страх. То же трепетание в животе, то же беспокойство, зевота. Я продолжаю глотать.

Наблюдаемое горе , К. С. Льюис

Как это выглядит, чтобы хорошо горевать

Мы оказываемся в сокрушительной печали, в непостижимых обстоятельствах и каким-то образом, к нашему великому удивлению, все еще живы. Как мы делаем выбор каждый день просыпаться и вставать с постели? Как мы должны двигаться вперед, когда смерть украла тех, кого мы любим, тех, кто придавал смысл и цель нашим дням? Как мы скорбим — и скорбим хорошо, — когда сам мир рушится вокруг нас?

«Когда жизнь не подлежит ремонту человеком, — говорит Дуглас Гротуис, — мы не должны пытаться ее восстановить». Это ключ. Нет ремонта, нет исправления, нет возврата к тому, что было. Если мы попытаемся, мы будем отрицать истину, что только Бог есть Бог. Мы бы отрицали истину о Его любящей заботе о каждой частичке наших разбитых сердец и о том, что Он скорбит вместе с нами.

Бог никогда просит нас не горевать. Отнюдь не. «Блаженны плачущие, — сказал Иисус, — ибо они утешатся» (Матфея 5:4). Богу рядом с нам в нашем непоколебимом горе. И это хорошо что мы плачем и плачем и оплакиваем нашу потерю. Никаких банальностей, никаких ложных ожиданий, только слезы измученного, израненного сердца. Честные оплакивают разговоров с Богом о нашей боли.

«Одна из черт, которую можно обнаружить в людях, которые мало страдали, — это то, что они склонны верить в приличия, — писал Даллас Уиллард. Он прав. Нам нужно отбросить предубеждения о том, как мы ожидали увидеть смерть любимого человека и наше горе.

Но как? Во время этой пандемии смерть часто является двусмысленным горем: тот, кого мы любили, ушел физически, но психологически очень с нами. Как мы можем столкнуться с такой жестокой печалью, не говоря уже о том, чтобы принять ее?

Один выбор за раз.

Мы выражаем свое горе публично , даже если это касается только нашего ближайшего окружения. Раны не могут гноиться, если их вынести на свет. Те, кто не скорбит о нашей прямой утрате, могут чувствовать нежелание или неуверенность в том, чтобы протянуть руку помощи, потому что они не знают, что сказать или сделать. Но ради них так же, как и ради нас, мы должны попросить их идти вместе с нами.

Мы намеренно прерываем себя, чтобы сделать горе своим приоритетом. Возможно, физических похорон не будет, но мы можем сообщить нашему начальнику, что происходит и что нам нужно взять отпуск. Мы можем сообщить нашей команде, что мы будем в автономном режиме в течение дня или двух.

Мы выбираем быть нежными с собой. Мы знаем, что горе приводит к другим эмоциям, и что все они являются частью честного преодоления нашей печали. Поэтому мы обращаем внимание на любой гнев и депрессию и протягиваем руку помощи.

И самое главное, мы помним. Мы достаем старые открытки, письма, видео и голосовые сообщения. Мы приглашаем других присоединиться к нам на поминальной онлайн-службе и поделиться своими воспоминаниями о нашем любимом человеке. Мы создаем наши собственные личные ритуалы, чтобы попрощаться. (Это особенно важно для детей, потому что они мыслят конкретно.)

Мы вспоминаем того, кого любили, и просим у Бога милости связать его жизнь с его смертью. Потому что вот правда: дело не в том, что они живут или умерли, это то, что они жили и они умерли. Когда мы признаем оба, мы принимаем реальность их смерти и влияние их жизни. Мы можем оплакивать нашу потерю, но чтить то, что осталось — то, что у нас всегда будет.

Это непросто. «Когда умирает любимый человек, вы сосредотачиваетесь на том, что теряете», — пишет Х. Норман Райт в книге «Переживание утраты члена семьи ». «Вы редко сосредотачиваетесь на том, что не теряете».

Вы особенно остро чувствуете потерю присутствия любимого человека в своей повседневной жизни. Каждое мгновение вы осознаете отсутствие. Вы также потеряли присутствие этого человека в продолжающейся истории вашей жизни.

Но вы не потеряли годы, прожитые с ним или с ней; у тебя есть прошлое. Вы можете продолжать любить и лелеять историю земной жизни, которая теперь закончилась. Смерть вашего близкого не отменяет его или ее жизнь или вашу совместную историю. Переживая и пересказывая истории снова и снова, вы каждый раз будете открывать для себя что-то новое. События в вашей жизни напомнят вам об этом человеке и о его или ее неизменной важности для вас. Ваша жизнь была сформирована тем, кем был этот человек; то, кем он или она были, может тронуть вас, укрепить ваши ценности и изменить мир к лучшему.

Парадокс радости и печали

В одном из величайших парадоксов на земле радость и печаль не противоположны. На самом деле горе — это дорога, ведущая к новой надежде — если мы позволим ей.

Чем раньше мы позволим себе почувствовать нашу печаль, поговорить о ней и обдумать ее, тем выше вероятность того, что мы выйдем из тени с неповрежденной целостностью и более стойкой верой. «Если вы не рассказываете [свою историю], она застревает в вашем мозгу, — отмечает Х. Норман Райт, — и вы вообще не сможете работать».

В то же время мы не можем ошибиться, думая, что это означает, что мы должны быстро получить горе с по . Горе продолжается, и нам нужно найти баланс между мыслями (делаем) и чувствами . Те, кто цепляются за Бога в горе, без колебаний говорят: «Я не устал печалиться. Это часть моей новой нормальности. Я буду идти по этому пути до того дня, когда снова увижу Иисуса и моего [любимого]».

Вопреки всему человеческому разуму, жизнь не останавливается со смертью тех, кого мы любим. У нас по-прежнему есть решения и повседневные обязанности, и мы должны заботиться о том, что находится под нашим контролем. Но мы также должны создать пространство, чтобы сидеть со своими слезами.

Горе никогда не бывает линейным; мы входим и выходим из стадий в зависимости от нашей собственной ситуации. Мы должны замедлиться, признать эту новую реальность, справиться с любыми другими потерями, которые мы еще не оплакивали должным образом, и ограничить воздействие всего, что удерживает нас от здорового пути вперед.

И, сталкиваясь с этой реальностью столько, сколько потребуется, — подчиняясь ее вопросам, изучая ее уроки, принимая ее, глядя на нее свысока, перемежая ее отдыхом и тем смехом, который мы можем собрать, — мы можем наткнуться на нее, чтобы найти новую мудрость. и цель… и удивитесь дарам, которые мы можем предложить.

Создание нас , Шеридан Войзи

Мы должны столкнуться со своим горем

Невозможно обойти хаотичное, разрушительное бремя траура. Избежать этого тоже невозможно — по крайней мере, не без последствий для нашего благополучия. Мы можем пройти только от до . Мы должны погрузиться в беспорядок, смятение, гнев и агонию. Мы должны бороться с горем. Мы должны бороться с Богом в нашем горе.

Подумай о жизни Иова. В невообразимых потерях и страданиях он просил Бога почему 16 раз — и так и не получил ответа. Но, как говорит Х. Норман Райт, «важно говорить о Почему, Боже? , потому что это не просто вопрос».

Это крик протеста. И в конце концов этот крик протеста превращается из Почему? с по Чему я могу научиться благодаря этому? Как я могу расти через это? И может быть, может быть, как через это прославится Бог? Одна из вещей, которые я говорю людям, это то, что ни одна трагедия никогда не проходит даром в Божьем домостроительстве.

«Что делать, если трагедия коснулась вашей семьи», часть I и часть II

Взывать к Богу — это нормально. Дни сейчас темнее, и в нашей жизни, в нашей стране и в нашем мире много неопределенности. Помните: Бог не говорит нам , а не , чтобы печалиться. Вместо этого Он говорит нам скорбеть с надеждой (1 Фессалоникийцам 4:13). «Суть того, что значит скорбеть с надеждой, — это скорбеть с чувством уверенности в том, что обещания Бога о воскресении действительно верны», — призывает Нэнси Гатри.

Мы слишком хорошо знаем реальность страдания. Давайте также поверим, что наша печаль священна, и пусть мы твердо уповаем на поддерживающую руку Бога.

Когда мы скорбим, гораздо важнее, чем то, что говорят нам другие люди, является то, что мы говорим сами себе — то, что мы говорим себе между рыданиями, когда у нас больше вопросов, чем ответов, когда пустота чувствует себя подавляющим, когда гнев закрепляется в нашем сердце.

Когда горе свежее и сильное, мы можем попробовать несколько безумных идей, но для того, чтобы двигаться к исцелению и возвращению к радости, нам нужно глубоко втиснуть эту идею в наши души, пока она не начнет воздействовать на нас на уровне наших чувств: «Я могу доверить это Богу».

«Шесть слов, которые нужно сказать сквозь слезы», Нэнси Гатри

* Идентификационные данные были изменены, чтобы сохранить конфиденциальность историй из реальной жизни.

Дополнительные советы, которые помогут вам справиться с горем

Горе — это очень личное, и у всех оно выглядит по-разному. Вы услышите, как люди говорят: «Нет неправильного способа горевать». И это верно до тех пор, пока вы обязуетесь скорбеть здоровыми способами. Не могли бы вы помочь вам понять, как это выглядит?

Позвоните нам для бесплатной консультации по телефону. Наши лицензированные или пастырские консультанты будут рады услышать вашу историю — историю вашего любимого человека. Они могут молиться вместе с вами и помочь вам спланировать практические следующие шаги в этом сезоне. Они также могут порекомендовать направление к квалифицированным консультантам и христианским терапевтам в вашем регионе.

Тем временем наша команда консультантов предложила дополнительную информацию ниже. Имейте в виду, что горе не следует прямым путем; вы будете входить и выходить из этих этапов и задач. Мы делимся ими здесь просто для того, чтобы вы могли распознать и озвучить то, через что вы проходите. (Мы также рекомендуем вам ознакомиться с рекомендуемыми ресурсами, приведенными в конце.)

Пять стадий горя (Элизабет Кюблер-Росс и Дэвид Кесслер)

Отрицание. Шок. Неверие. Как могла произойти такая катастрофа, когда жизнь других людей шла своим чередом?
Гнев. Это обычный результат беспокойства и потери контроля, которые вы можете испытывать, когда умер ваш любимый человек.
Торг. Вы можете снова и снова возвращаться к обстоятельствам смерти любимого человека, желая сделать что-то по-другому — возможно, даже желая занять его место.
Депрессия. Когда вы осознаете, как эта потеря повлияла на вашу жизнь, вы можете начать плакать, у вас могут измениться сон и аппетит, а также проблемы с концентрацией внимания.
Приемка. Возможно, вам все еще грустно, но вы можете двигаться вперед.

Четыре задачи скорби (Дж. Уильям Уорден, доктор философии)

Примите реальность утраты.
Испытайте боль горя.
Приспособьте к обстановке, в которой отсутствует ваш любимый человек.
Найдите прочную связь с умершим, реинвестируя энергию в жизнь.

Шесть букв траура (Тереза Рандо, доктор философии)

Признайте потерю.
Реаг. Позвольте себе прочувствовать свои эмоции и боль — о смерти любимого человека и обо всех связанных с этим вторичных потерях.
Вспомните и испытайте заново. Это вспоминая , как мы описали ранее
Отказаться. Примите то, что изменилось, и что пути назад нет.
Повторная регулировка. Вернуться к повседневной жизни.
Реинвест. Сформируйте новые обязательства и, возможно, новые отношения.

Стратегии, которые помогут вам справиться с потерей и справиться с ней

Аффективный (эмоциональный) . Найдите время, чтобы выплеснуть свои эмоции. Позвольте себе поплакать и эмоционально соединиться с другими. Однако обратите внимание на свои ограничения. Не попадайте в нисходящую спираль. Найдите свое соотношение чувствует до делает (как мы говорили в статье).

Когнитивные (умственные) . Логически разбейте свой опыт, чтобы вы могли понять, принять и лучше управлять им. Узнайте о процессе горя. Помните о ситуациях, которые могут отбросить вас назад, и избегайте их (например, слишком много внимания к текущим новостям). Но также выясните время, которое работает, чтобы сфокусировать на своем горе. Найдите смысл в своей утрате. Как это изменило или расширило ваши представления о жизни, о вашем мировоззрении?

Поведенческие (действия) . Упражнение. Ешьте здоровую пищу. Вздремнуть. Создайте осязаемый памятник любимому человеку (даже что-то простое, например, нарисуйте небольшой камень, который вы держите на подоконнике или в саду). Найдите способы направить свою энергию, не прибегая к вызывающим привыкание или вредным действиям (таким как злоупотребление психоактивными веществами или неприемлемое сексуальное поведение).

Духовное. (Духовные стратегии преодоления утраты, очевидно, переплетаются с остальными тремя стратегиями.) Каждый день проводите время, молясь и читая Библию. Будьте честны с Богом в своих чувствах и просите Его помочь вам найти новый смысл и цель. Попросите Его помочь вам поверить в Его любовь.

Ресурсы

Переживание потери члена семьи

Священная скорбь

Держась за надежду

Книга надежды за один год

Что делать, когда трагедия непреодолима: Непоколебимость вашей семьи

3 3 Бог, который никогда не покидает
Наблюдаемое горе
Горе и потеря (список ресурсов)
Рефералы
GriefShare
Х. Норман Райт
Нэнси Гатри
Бог не оставил тебя
Трудности почти так же распространены, как дыхание. Вопрос не в , если , а в , когда мы окажемся в одной из болезненных ям жизни.
В то же время испытания сопряжены с неопределенностью. Насколько это будет интенсивно? Как долго это будет продолжаться? Вот почему советы благонамеренных друзей часто встречают с легкой гримасой. Когда говорят Все будет хорошо , нам хочется в это верить. Но если мы честны, мы просто не знаем, что это правда.
Но что, если бы было за что зацепиться? Лучше, если бы был кто-то , на которого можно было бы возложить нашу надежду? Библия учит нас, что Бог не только ободряет нас, когда мы оказываемся в трудной яме, но на самом деле входит в эту яму вместе с нами, чтобы провести нас через нее. Мы действительно будем в порядке, потому что Бог с нами.
Джозеф в карьере
Представьте, какой эмоциональный порок пришлось пережить Джозефу. После того, как его братья избили его и продали торговцам людьми, Джозеф стал свидетелем того, как была заключена еще одна болезненная сделка. Измаильтяне продали его египтянину (Бытие 37:36). Разлученный со своей семьей и родиной, Джозеф чувствовал бы себя одиноким. Это удивительное место для человека, рожденного в семье, окутанной обетованиями, особенно близости Бога.
Сейчас он на чужбине, оторванный от семьи и, казалось бы, удаляющийся от берега божьего благословения. Джозеф в яме, и он, кажется, очень одинок. Автор Бытия хочет, чтобы мы видели и чувствовали мрачность, хотя бы для того, чтобы показать нам Божий замысел в этом.
Божья цель в ямах
У нас может возникнуть искушение заключить, исходя из его обстоятельств, что Бог либо разгневался на Иосифа, либо вообще оставил его. Точно так же, когда мы сталкиваемся с трудностями, мы можем думать, что Бог исчез или что Он недоволен нами.
org/articles/god-has-not-abandoned-you» data-title=»“God is not only changing us through this. God is also with us through this.”»>
«Бог не только изменяет нас через это. Бог также с нами через это».
Но что, если испытания должны были выявить что-то еще? Что, если Бог хочет показать нам драгоценность Своей любви, укрепляя при этом нашу веру? Далее в этой истории мы читаем следующие слова: «Господь был с Иосифом» (Бытие 39:2). Бог не оставил его в яме. Отнюдь не. Бог действительно был с ним.
Более того, Бог что-то с ним делал. Эта яма была целенаправленной, а не бессмысленной. В Библии нас учат не относиться к личным трудностям как к чему-то плохому. Вместо этого глазами веры мы должны видеть то, что находится под поверхностью, где Бог делает нас более похожими на Себя. Иаков наставляет верующих с радостью принимать эти испытания, потому что они по провидению используются для укрепления нашей веры и делают нас зрелыми (Иакова 1:2–4).
Как Бог дает смирение
Псалмопевец напоминает нам, что Бог использовал скорбь как инструмент, чтобы сделать его послушным (Пс. 118:67).
В жизни Джозефа мы видим, как Бог вкладывает в него такие изменения. Читая повествование об Иосифе, мы поражаемся моральному компасу этого человека. Но где он получил свое обучение? Как Бог произвел в нем смирение, которое трепещет перед Богом и цепляется за Его обетования? Давайте помнить, что именно младшему Иосифу не хватало не только значительного такта, но и смирения, когда он говорил со своими братьями о снах (Бытие 37:1–11). Бог смирил его через эти испытания. Но Бог не только смирил Иосифа, но и показал ему драгоценность божественной любви и верности в реальном времени (Бытие 39).:21–23).
Бог далёк от того, чтобы быть брошенным в бессмысленную яму, Джозеф действительно оказался именно там, где его хотел Бог. Именно здесь, в этом удивительном положении, Бог работал, чтобы изменить Иосифа, даже несмотря на то, что он подбадривал его своей близостью.
Бог с тобой
Когда мы читаем и размышляем о жизни такого человека, как Иосиф, мы не смотрим еще один мощный документальный фильм на Netflix. Конечно, есть факты и детали того времени и культуры, на которые стоит обратить внимание. Но есть многое, что можно применить к нашей собственной жизни. Как верующие, мы цепляемся за того же Бога, который говорит к нам через его слово и обещания действовать через наши обстоятельства для его славы и нашего блага (Римлянам 8:28).
«Мы никогда не опускаемся ниже, чем может спуститься Христос. Нам никогда не сбежать от его любящего суверенитета».
Подумайте, насколько сильна эта правда. В вашей жизни нет ничего случайного. На каждую руку действует божественное провидение. Все обстоятельства, в которых мы оказываемся, — хорошие или плохие, — на самом деле содействуют нашему вечному благу. Трудности не бессмысленны, а целенаправленны. Бог делает нас более похожими на Себя ими и через них.

Любимых не бросают. Не бросают? И гадости в глаза не говорят? О нет! Когда не любят, не кромсаю… ▷ Socratify.Net

ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ

ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ