Внутривидовая агрессия: Как проявляется внутривидовая агрессия у людей и животных? | Психология

Как проявляется внутривидовая агрессия у людей и животных? | Психология

По мнению нобелевского лауреата Конрада Лоренца, есть веские основания считать внутривидовую агрессию наиболее серьезной опасностью, какая грозит человечеству в современных условиях.

В первобытной истории человечества особой необходимости в механизмах снижения агрессивности не было: возможности были примерно равные, и повреждения ограничивались укусами и ударами, причем проигравший всегда мог остановить победителя проявлением покорности. Благородный закон «лежачего не бьют» — привет от братьев наших меньших.

В животном мире неукоснительно соблюдается принцип иерархии — каждый индивид знает, кто сильнее его самого и кто слабее.

Напряжение возникает только между соседними рангами, так как каждый индивид стремится повысить свой статус. Особь высокого ранга всегда заступается за слабого, руководствуясь благородным принципом «место сильного на стороне слабого».

В животном мире каждый индивид знает, кто сильнее его самого и кто слабее
Фото: pixabay.com

У большинства птиц и млекопитающих действуют механизмы поведения, обеспечивающие неприкосновенность детенышей и «слабого пола». Волку, например, инстинкт не позволяет даже огрызаться при нападении волчицы. Единственная защита, которую может позволить уважающий себя самец, состоит в резком повороте задней части, которой серый джентльмен, сохраняя «приветливое лицо», отшвыривает заходящуюся от ярости даму. Если же самец нападает на самку, значит, в механизме социального торможения произошел сбой, угрожающий сохранению вида. От таких стая избавляется.

В отличие от животных, поведение человека не имеет инстинктивных механизмов торможения внутривидовой агрессии. С появлением холодного, а затем огнестрельного оружия равновесие между слабыми запретами агрессии и такими же слабыми возможностями убийства оказалось в корне нарушено: агрессивный инстинкт «сошел с рельсов».

История человечества — это борьба идей, причем победившее учение обычно раскалывается на два резко враждебных толкования (одно истинное, другое еретическое), и борьба продолжается. Это — тоже внутривидовая агрессия.

Яркое проявление внутривидовой агрессии — «экспедиционное бешенство», которое поражает небольшие группы людей, вынужденных долгое время общаться только друг с другом в ограниченном пространстве. В этом случае порог стимулов, вызывающих агрессию, резко снижается: человек реагирует неадекватно на самые безобидные поступки соседа. Избежать непоправимого помогает уход, физические нагрузки, косвенная агрессия.

Стресс, болезни, теснота, дискомфорт, бедность, эмоциональные проблемы, утрата смысла жизни создают благоприятную почву для возникновения внутривидовой агрессии.

Проявлению внутривидовой агрессии способствует анонимность, обезличенность реального или воображаемого соперника. Очень легко ненавидеть тех, кого живьем никогда не видел. Военные и политики, заинтересованные в сохранении вражды между народами, знают, насколько деморализует солдат ритуал «братания», и стремятся предотвратить всякие личные контакты между «потенциальными противниками» — трудно ненавидеть народ, среди которого у тебя есть друзья или просто знакомые.

Необходимые условия существования любой группировки — запрет борьбы между ее членами, удержание их в замкнутом сообществе, создание образа врага. Пока есть общий враг, на которого направлена групповая агрессия, все идет нормально. Если его нет, внутривидовая агрессия выплеснется на членов сообщества, единомышленников.

Только крысы и люди уничтожают себе подобных
Фото: pixabay.com

Аналогичный тип поведения животных и их социальной организации встречается у крыс.

Только крысы и люди уничтожают себе подобных, причем ненависть к чужакам у крыс и у людей не служит задачам эволюции — важен сам процесс, а не результат.

Изменчивость и Отбор, два инструмента Конструктора, достаточны для животного мира, но не для мира людей, которые не так жестко детерминированы в своих поступках, как животные. У людей роль механизмов торможения играют предписания, запреты и внутренние регуляторы поведения, которые многим из нас противны, как тесные намордники.

И все же Конрад Лоренц был убежден, что человечество не погибло в результате своих собственных открытий — по крайней мере, до сих пор — только потому, что человек способен ставить перед собой вопрос о последствиях своих поступков и отвечать на него.

Теги:

агрессивность,
агрессия,
история человечества,
поведение животных,
поведение человека,
Конрад Лоренц,
человечество

Человеческая агрессивность имеет глубокие эволюционные корни

Испанские биологи реконструировали эволюционную историю летальной внутривидовой агрессии у млекопитающих, сопоставив данные о причинах смерти у 1024 видов со структурой эволюционного дерева. Оказалось, что в данных по уровню агрессии есть «филогенетический сигнал», то есть виды отчасти наследуют свою агрессивность от видов-предков. Это позволяет предсказать для каждого вида ожидаемый уровень агрессивности на основе его положения на эволюционном дереве, а затем сравнить с эмпирически установленным. Люди относятся к одной из самых агрессивных ветвей млекопитающих. Ожидаемый уровень летальной агрессии для Homo sapiens, рассчитанный на основе нашего положения на эволюционном дереве, составляет около 2% (два убийства на каждую сотню смертей). Это примерно совпадает с данными по уровню кровопролития в палеолите. Однако в более поздние эпохи уровень агрессии существенно менялся. Максимальная агрессивность характерна для железного века и средневековья, а также для современных охотников-собирателей. В последние 500 лет наблюдается снижение летальной агрессии в глобальном масштабе, причем современные значения этого показателя ниже «эволюционно обусловленных».

Истоки человеческой жестокости и агрессивности обсуждаются уже не первое тысячелетие. Одни мыслители, подобно философу Томасу Гоббсу, полагали, что люди агрессивны и жестоки по самой своей природе. Другие, как Жан-Жак Руссо, думали, что всё определяется культурой и воспитанием, а от природы люди не хороши и не плохи.

Данные, накопленные современной наукой, в том числе психогенетикой, позволяют уверенно утверждать, что истина находится где-то посередине. Агрессивность, безусловно, зависит от культуры, но она имеет также и генетическую составляющую, что проявляется в высокой наследуемости индивидуальных различий по уровню агрессии у многих млекопитающих, включая человека. А если признак имеет ненулевую наследуемость и при этом небезразличен для выживания и успешного размножения, то он просто по определению не может не эволюционировать под действием отбора.

Хосе Мария Гомес (José María Gómez) с факультета экологии Гранадского университета и его коллеги из ряда научных учреждений Испании попытались реконструировать эволюционную историю летальной (то есть приводящей к гибели сородичей) внутривидовой агрессии у млекопитающих. Для этого они собрали максимально подробные данные по летальной агрессии у 1024 видов, относящихся к 137 семействам (80% всех семейств млекопитающих). Уровень летальной агрессии оценивался как число убийств, совершенных сородичами (представителями того же вида), выраженное в процентах к общему числу задокументированных смертей. Сюда входит инфантицид (см.: Монополизация самок самцами способствует детоубийству, женская сексуальная свобода препятствует ему, «Элементы», 24.11.2014), каннибализм, межгрупповые стычки с летальным исходом и все прочие виды убийства сородичей.

В итоге получилась внушительная сводка, содержащая данные более чем о четырех миллионах смертей. Полный список видов с общим количеством зарегистрированных смертей, долей убийств и библиографией находится в дополнительных материалах к обсуждаемой статье (стр. 12–118).

Убийства себе подобных отмечены почти у 40% исследованных видов. Однако средний уровень летальной агрессии, характерный для млекопитающих в целом, невелик: 0,3 ± 0,19% (три убийства на тысячу смертей). Таким образом, летальная агрессия у млекопитающих — явление, с одной стороны, нечастое, с другой — встречающееся у значительного числа видов.

Первом делом авторы проверили, имеется ли в данных по летальной агрессии «филогенетический сигнал». Иными словами, они оценили, имеют ли родственные виды сходный уровень агрессии или же агрессивность распределена по эволюционному дереву хаотично. Оказалось, что филогенетический сигнал есть, хотя и не очень сильный. Это значит, что агрессивность, с одной стороны, наследуется в череде происходящих друг от друга таксономических групп, с другой — может быстро меняться в отдельных ветвях. Например, в одних крупных эволюционных ветвях (таких как киты, рукокрылые и зайцеобразные) летальная агрессия встречается очень редко, а в других (приматы, некоторые семейства хищных) она вполне обычна. Но при этом встречаются случаи, когда два близкородственных вида имеют контрастно различающиеся уровни агрессии. Один из ярких примеров такого контраста — жестокие шимпанзе и миролюбивые бонобо (см. : Склонность шимпанзе к убийству себе подобных нельзя объяснить влиянием человека, «Элементы», 26.09.2014).

Наличие в данных по агрессии достоверного филогенетического сигнала позволило рассчитать для каждого вида (а также для глубоких ветвей и узлов дерева) «филогенетически ожидаемый» уровень агрессии. То есть оценить, каким должен быть этот уровень, исходя из положения данного вида на эволюционном дереве. Статистические методы для подобных реконструкций детально разработаны (см.: Phylogenetic comparative methods). Результаты расчетов показаны на рис. 1.

Главный вопрос, конечно, в том, насколько надежны и информативны полученные оценки «эволюционно ожидаемого» уровня агрессивности. Проверить это в данном случае довольно просто: нужно для каждого вида взять ожидаемую величину агрессивности (которая вычисляется без учета реальных цифр по данному виду) и сравнить ее с эмпирически установленной. Проверка показала, что для 63% видов эмпирический уровень летальной агрессии оказался внутри 95-процентных доверительных интервалов вычисленной ожидаемой величины. Иными словами, зная только позицию вида на эволюционном дереве, но ничего не зная об уровне его агрессивности, можно с приемлемой точностью угадать этот уровень почти для 2/3 видов. Не так уж плохо для признака, который многими по сей день считается исключительно «средовым», а не врожденным.

Авторы также обнаружили, что на характерный для данного вида уровень летальной агрессии влияют, помимо эволюционного наследия, еще два параметра: социальность и территориальность (рис. 2). Это вполне естественно: жизнь в группе сама по себе создает предпосылки для конфликтов, а если группа еще и охраняет свою территорию от других подобных групп, вероятность кровопролития дополнительно повышается. Самыми агрессивными млекопитающими, между прочим, оказались сурикаты: 19,4 убийств на каждые 100 смертей.

Люди, как выяснилось, принадлежат к эволюционной ветви с чуть ли не самыми древними традициями убийства себе подобных. Для Homo sapiens ожидаемый уровень летальной агрессии, вычисленный на основе нашего положения на эволюционном дереве, составляет 2,0 ± 0,02% (два убийства на 100 смертей). В ведущей к нам эволюционной линии уровень агрессии постепенно повышался. У последних общих предков всех млекопитающих и всех плацентарных он составлял около 0,3%, у предка группы Euarchontoglires (приматы с их ближайшей родней и грызуны с зайцами) он увеличился до 1,1%, у последних общих предков Euarchonta (приматы, тупайи и шерстокрылы) и собственно приматов — до 2,3%. В дальнейшем показатель немного снизился у последнего общего предка человекообразных обезьян (1,8%), и, наконец, слегка увеличился у предков человека (2,0%), сильно вырос у шимпанзе (4,49%) и резко снизился у бонобо (0,68%) (по последним двум видам здесь приведены не ожидаемые, а эмпирические значения, взятые из дополнительных материалов к обсуждаемой статье).

Разумеется, первое, что хочется сделать, глядя на эти цифры, — это сравнить вычисленную «ожидаемую» величину летальной агрессии у Homo sapiens (2%) с реальными данными по палеолиту или по современным племенам охотников-собирателей. Авторы попытались решить эту задачу, собрав из литературных источников внушительный массив данных по летальной агрессии у человека, охватывающий почти 600 человеческих популяций от палеолита (древнейшие из использованных археологических находок имеют возраст 50 000 лет) до современности. В дополнительных материалах к обсуждаемой статье приведен полный список этих популяций с указанием числа смертей и ссылками на литературные источники, а на стр. 9 дана сводная таблица, в которой данные сгруппированы по эпохам (палеолит, мезолит, неолит, бронзовый век, железный век, средние века, новое время, современность), типам сообществ (род, племя, вождество, государство), а также по характеру данных (археологический костный материал, старые письменные источники, современные переписи и статистические сводки, этнографические данные).

Информации в итоге набралось много, однако она крайне разнородна по своему характеру, полноте и достоверности, и к тому же при сборе подобных данных и их систематизации невозможно полностью избежать субъективности. Мне, например, бросилось в глаза, что в данных по неандертальцам, которые авторы использовали как вспомогательные при оценке «эволюционно ожидаемого» уровня агрессивности нашего вида, материал из пещеры Эль-Сидрон (см.: Неандертальцы жили маленькими группами и ели друг друга, «Элементы», 13. 01.2011) учтен как 12 ненасильственных смертей, потому что, дескать, данные по каннибализму у неандертальцев спорны и могут быть интерпретированы по-разному. Так же авторы поступили и с другими находками неандертальцев, съеденных соплеменниками, — и в итоге неандертальцы получились у них исключительно миролюбивым видом приматов. Поэтому делать слишком детальные выводы на основе приводимых авторами данных рискованно. Общая же картина получилась следующая.

Для палеолитических (начиная с 50 000 лет назад) и более поздних человеческих популяций вплоть до конца бронзового века (3200 лет назад по хронологии, используемой авторами) уровень летальной агрессии у людей не демонстрирует статистически значимых отличий от «эволюционно ожидаемого» уровня в 2%. То есть наши предки были кровожадны как раз настолько, насколько их к этому предрасполагало эволюционное наследие. В железном веке и в средние века уровень летальной агрессии резко превысил ожидаемый (вплоть до 15–30%, с очень большим межпопуляционным разбросом). В Новое время (500–100 лет назад) он снизился до значений, достоверно меньших эволюционно обусловленного уровня: 0,14% по данным письменных источников. Правда, по археологическим данным за тот же период цифра получилась другая: 2,4%. Для последних 100 лет, опираясь только на письменные источники, авторы приводят цифру 1,3%.

У авторов также получилось, что современные группы охотников-собирателей, судя по имеющимся этнографическим данным, характеризуются очень высоким уровнем летальной агрессии (10,3% для мелких групп, 3,9% для более крупных племен). Однако для доисторических сообществ того же типа авторы получили, на основе данных археологии, совсем другие цифры: 3,3% и 3,6%. То ли дожившие до наших дней охотники-собиратели действительно стали кровожаднее своих палеолитических коллег (что может быть, например, следствием контактов с более продвинутыми социумами, знакомства с их оружием и т. п.), то ли в исходных данных что-то не так.

В целом исследование довольно убедительно показало, что склонность людей к убийству себе подобных отчасти унаследована от далеких предков. Мы принадлежим к одной из самых агрессивных ветвей класса млекопитающих, а это что-нибудь да значит. Вероятно, дело тут не только (или даже не столько) в эволюционно обусловленной склонности к убийству, сколько в эволюционно обусловленных особенностях образа жизни, способствующих агрессивному поведению, таких как территориальность и чрезвычайно высоко развитая социальность.

Кроме того, исследование наглядно показало, что эволюционное наследие — это вовсе не приговор. Во-первых, очевидно, что последний общий предок шимпанзе и бонобо, живший 2 млн лет назад, имел практически такую же «эволюционно обусловленную» агрессивность, что и первые Homo sapiens, однако один из потомков этого предка стал агрессивным шимпанзе, а другой — мирным бонобо. Во-вторых, собранные авторами данные четко показывают, что степень летальной агрессии у людей резко менялась в разные эпохи и в разных типах обществ, то превышая в несколько раз «ожидаемый» уровень, то опускаясь, как в современную эпоху, до обнадеживающе низких значений. Культурные и социальные факторы, несомненно, могут самым радикальным образом модифицировать и направлять наше поведение, либо стимулируя, либо подавляя эволюционно обусловленные предрасположенности.

Источник: José María Gómez, Miguel Verdú, Adela González-Megías & Marcos Méndez. The phylogenetic roots of human lethal violence // Nature. Published online 28 September 2016.

См. также:
1) Монополизация самок самцами способствует детоубийству, женская сексуальная свобода препятствует ему, «Элементы», 24.11.2014.
2) Склонность шимпанзе к убийству себе подобных нельзя объяснить влиянием человека, «Элементы», 26.09.2014.
3) Межгрупповые войны — причина альтруизма?, «Элементы», 05.06.2009.
4) Война — естественное проявление коллективизма?, «Элементы», 17.05.2006.

Александр Марков

Агрессивное поведение | Определение, причины, примеры и факты

благородный олень (Cervus elaphus)

Смотреть все СМИ

Ключевые люди:

Конрад Лоренц
Альфред Адлер
Альберт Бандура

Похожие темы:

запугивание
гипотеза фрустрации-агрессии
насилие
язык ненависти
борьба

Просмотреть весь соответствующий контент →

Резюме

Прочтите краткий обзор этой темы

агрессивное поведение , поведение животного, которое наносит реальный или потенциальный вред другому животному. Биологи обычно различают два типа агрессивного поведения: хищническую или противохищную агрессию, при которой животные охотятся на других животных разных видов или защищаются от них, и внутривидовую агрессию, при которой животные нападают на представителей своего вида. Внутривидовая агрессия широко распространена в животном мире и наблюдается у таких разнообразных существ, как морские анемоны, тряпичные черви, пауки-волки, полевые сверчки, омары, лосось, древесные лягушки, ящерицы, певчие птицы, крысы и шимпанзе. Учитывая, что так много разных видов животных дерутся, агрессия принимает самые разные формы. Морские анемоны бьют друг друга щупальцами, вооруженными стрекательными клетками, тряпичные черви бьют друг друга хоботками, которые они используют для рытья нор, омары используют свои большие клешни для ударов и захватов, древесные лягушки борются, малиновки клюют, благородные олени используют свои рога. толкать и колотить друг друга, и один шимпанзе, прославившийся благодаря работе британского специалиста по поведению Джейн Гудолл, запугал соперников, стукнув двумя масленками друг о друга. Обычно в драках участвуют две или несколько особей, но бывают случаи, когда участвуют и более крупные группы животных. Впечатляющими примерами являются смертельные бои, которые происходят между соседними муравьиными колониями весной, и смертельные набеги коалиций самцов шимпанзе на более мелкие соседние группы.

Эта статья следует общепринятой практике биологов, рассматривая только внутривидовые атаки под заголовком агрессивное поведение . Акцент здесь делается на биологическом контексте, то есть на корнях агрессии в борьбе за пищу и партнеров; влияние нервной системы, гормонов, генетики и окружающей среды; и научные модели для анализа вероятного результата агрессивных взаимодействий.

Агрессия иногда возникает, когда родители защищают своих детенышей от нападения представителей своего вида. Самки мышей, например, защищают своих детенышей от враждебных соседей, а самцы колюшек защищают икру и мальков от нападения каннибалов. Однако чаще животные дерутся из-за таких ресурсов, как пища и кров — например, стервятники дерутся за доступ к тушам, а крабы-отшельники дерутся из-за пустых раковин. Еще один важный ресурс, из-за которого обычно происходят конфликты, — это потенциальные партнеры. В этом случае на агрессивное поведение влияет биология производства гамет: поскольку яйцеклетки самки крупнее, их меньше и для производства требуется больше энергии, чем для спермы самца, конкуренция между самцами за самок обычно более частая и интенсивная, чем у самцов. конкуренция среди самок над самцами. В результате самые зрелищные бои среди животных, будь то сверчки, лососи, квакши, зяблики или олени, происходят между самцами из-за плодовитых самок.

Агрессия может быть сосредоточена на определенной территории, например, на охраняемой территории, из которой соперники решительно исключены. Ярким примером являются илистые прыгуны, литоральные рыбы, которые защищают небольшие территории, где они питаются микроскопическими растениями. Рыбы строят грязевые стены вокруг границ своих территорий, и во время отлива вода задерживается внутри стен (что, кстати, позволяет наблюдателю-человеку визуализировать мозаику территорий в колонии этих рыб). Территориальное поведение демонстрируют также тряпичные черви и крабы-скрипачи, когда они защищают свои норы, самцы стрекоз и колюшек, защищающие места размножения, самцы древесных лягушек, шалфейных тетеревов и угандийских кобов, защищающих высококачественные места для ухаживания и спаривания, и пауки. , рифовые рыбы и гиены, когда они защищают места кормежки.

Общей чертой агрессии у большинства видов является то, что драки, как правило, начинаются с относительно безобидных действий или поз. Например, агрессивные взаимодействия между двумя благородными оленями начинаются с обмена глубоким ревом, за которым следует демонстрация «параллельной ходьбы», когда олени расхаживают бок о бок, оценивая свой относительный размер. Затем агрессия может перерасти в прямые атаки, во время которых олени набрасываются друг на друга, нанося удары рогами и борясь с ними. Большинство столкновений разрешаются на ранней стадии во время демонстрации, но многие другие продолжаются вплоть до напряженных и опасных боев.

Вопреки предыдущим предположениям, травмы и смерть во время драк животных не редкость. Однако у видов, у которых животные живут установленными группами, открытая драка часто заменяется набором отношений, в которых подчиненная особь постоянно подчиняется доминирующей. Волчьи стаи, например, известны своими четкими иерархическими отношениями. Когда встречаются два члена группы, доминирующее животное принимает вертикальную стойку с поднятыми ушами и хвостом, в то время как подчиненное прижимает свое тело к земле, прижимая уши к голове и опустив хвост, покорная поза, которая служит для защиты от нападения. . У ряда видов птиц различия в оперении служат «знаками статуса», особенно в больших зимних стаях. Черное пятно на горле или нагрудник домового воробья и темная полоса на груди большой синицы являются сигналами статуса; доминирующие особи имеют более заметные нагрудники или полоски, чем подчиненные, и, таким образом, имеют преимущественный доступ к еде.

Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту.
Подписаться сейчас

Внутривидовая агрессия | Центр академических исследований и обучения в области антропогенеза (CARTA)

Определенный стиль постепенно отказывается от темы за темой.

Наведите курсор на клавиши для определения:

Истинный
Вероятно
Спекулятивный

Что такое МОКА?
MOCA FAQ …

Человеческая уникальность по сравнению с «Великими обезьянами»:

Вероятное различие

Человеческая универсальность:

Население универсальное (некоторые люди везде)

MOCA Domain:

Поведение

MOCA Авторные авторы:

Pascal Gagneux

Stephen Johnston

Jeremy Karnowski

Corinna Most

Hector Reynoso

Heidi Sharipov

Люди и другие животные проявляют агрессию против другого действия, определяемого как действие или угроза действия. Насилие дифференцируется как эскалация агрессии, включающая применение физической силы против другого. Как и у большинства видов, самцы склонны проявлять больше физической агрессии, чем самки, хотя самки обычно проявляют косвенную агрессию. Среди людей вполне вероятно, что как биологические, так и культурные аспекты играют роль в гендерных различиях в насилии. Несколько видов, таких как бонобо и пятнистые гиены, в социальных системах которых доминируют самки, демонстрируют противоположную тенденцию.

Время

Время появления различия в родословной гомининов в виде определенной даты или события разделения родословной. Момент времени, связанный с событиями разделения родословных, может измениться в будущем, поскольку научное сообщество соглашается с более точными оценками времени. События разделения рода определяются в 2017 году как:

• Последний общий предок (ОПП) человека и обезьян Старого Света жил 25 000 — 30 000 тысяч (25 — 30 миллионов) лет назад
• Последний общий предок (ОПП) человека и шимпанзе жил 6 000 — 8 000 тысяч (6 — 8 миллионов) лет назад
• возникновение рода Homo произошло 2000 тысяч (2 миллиона) лет назад
• Последний общий предок (ДОП) человека и неандертальцев был 500 тысяч лет назад
• общий предок современного человека был 100 — 300 тысяч лет назад

Вероятное появление (событие разделения родословных): 

Последний общий предок людей и обезьян Старого Света

Определенное появление (событие разделения родословных): 

Общий предок современных людей

Исходная информация: 

Все приматы проявляют агрессию в контексте прямой или косвенной конкуренции за ограниченные ресурсы, например пищу и доступ к партнерам. Прямая конкуренция предполагает непосредственную предполагаемую угрозу. Примеры включают принудительное совокупление, защиту территории и конкуренцию за еду. Косвенная конкуренция предполагает немедленную агрессию со смещенным во времени потенциальным перераспределением ресурсов. Например, детоубийство мужчин может привести к долгосрочному увеличению репродуктивного успеха. Агрессия самца к самцу может привести к изменению ранга, что приведет к увеличению репродуктивного успеха альфа-самца. Агрессия может возрастать во времена нестабильности ресурсов.

Агрессия модулируется (по крайней мере частично) андрогенной системой. Агрессивное поведение может привести к повышению уровня дофамина в прилежащем ядре у мышей, что свидетельствует о вовлечении системы вознаграждения во время агрессивных действий.

Человеческое отличие: 

В отличие от любых других животных, люди используют свои символические способности и язык как для подавления, так и для поощрения агрессивного поведения внутри социальных групп и между ними. Уникальными аспектами человеческого насилия являются некоторые из тех, которые опосредованы через язык — шантаж, словесные оскорбления — хотя можно утверждать, что они аналогичны жестовым угрозам, присутствующим у других животных. Язык является ключевым инструментом для создания и поддержания таких социальных сетей и играет важную роль в подготовке и организации войны. Наши способности и склонность к (внутригрупповому) сотрудничеству и (внегрупповой) агрессии, похоже, идут рука об руку. Наконец, язык сам по себе стал инструментом агрессии, так как позволяет наносить стрессовые психологические удары путем унижающих оскорблений и стыда. В дополнение к языку использование инструментов, особенно метательного оружия и ловушек (и то, и другое очень эффективно используется для охоты), добавляет новые измерения человеческой агрессии.

Человеческая агрессия бывает разной по масштабу. Современные люди участвуют в мировых войнах и геноцидах, в результате которых гибнут тысячи и даже сотни тысяч людей. Агрессивные действия человека могут быть вызваны предполагаемыми (хотя и не обязательно реальными) угрозами группе или статусу, желанием остановить все будущие нападения или даже ритуальным поведением. Было высказано предположение, что современные люди стали причиной гибели неандертальцев посредством геноцида. Люди часто полагаются на сотрудничество, которое выходит за рамки непосредственной социальной группы и опирается на потенциально большие социальные сети, особенно на родственные и аффинные союзы мужчин. Такое поведение больше напоминает то, что наблюдается у общественных насекомых, чем у каких-либо нечеловеческих приматов. Человеческие группы могут быть вовлечены в межпоколенческую вражду из-за прошлой агрессии, при этом каждое агрессивное действие подпитывает новое возмездие. Люди, кажется, единственные приматы, которые мстят как группа.
Оседлость и накопление собственности, сопровождаемое социальным расслоением, могли привести к повышению уровня насилия и, в частности, организованного насилия (т. е. войны). Долгоживущая репутация (через язык) является важным фактором, опосредующим человеческую межгрупповую агрессию.

Человеческая агрессия также связана с когнитивными способностями, связывая агрессивные действия с потенциальными преимуществами, смещенными во времени или пространстве. Акты агрессии могут привести к получению ресурсов на территориях, которых нет, или в будущих сценариях, которые еще не произошли. Это может быть связано с агрессией в памяти, такой как месть, или с предотвращением нежелательной агрессии в будущем.
Только люди создали дальнобойное оружие. Это оружие, возможно, снижает соотношение затрат и выгод агрессии за счет снижения риска причинения себе вреда при нанесении большего ущерба жертве. Наконец, только люди пытаются покончить жизнь самоубийством, что можно рассматривать как агрессию по отношению к себе.

Универсальность в человеческих популяциях: 

 Агрессия была зарегистрирована во всех человеческих обществах.

Механизмы, ответственные за разницу: 

Среди людей эволюция внутригруппового сотрудничества, вероятно, сыграла важную роль в каскаде черт, включая совместную эволюцию конкурирующих групп. Язык также допускает гораздо более абстрактные различия внутри группы и вне группы, облегчая сотрудничество внутри группы и выступая в качестве отличительного маркера членства. Язык и теория сознания также лежат в основе преднамеренных, долгосрочных актов агрессии в будущем.

Связанные темы MOCA

Связанные темы (наведите указатель мыши на заголовок, чтобы узнать причину):

Ссылка на:

1. Распутывая эволюцию уникально человеческого познания,
   Маклин, Эван Л.
   , Труды Национальной академии наук, том 113, стр. 6348-6354, (2016)

   • БибТекс
   • Метка
   • XML

2. Активация мышц во время задач с максимальными усилиями: свидетельство селективных сил, которые сформировали скелетно-мышечную систему человека.,
   Кэрриер, Дэвид Р., Шиллинг Надя и Андерс Кристоф
   , Биол Опен, 2015, Том 4, Выпуск 12, с.1635-42, (2015)

   • ПабМед
   • БибТекс
   • Метка
   • XML

3. Межличностная агрессия среди так называемых охотников-собирателей в Центральноафриканской Республике,
   Хесс Н., Хелфрехт К., Хаген Э., Селл А. и Хьюлетт Б.
   , Человеческая природа, том 21, выпуск 3, стр. 330–354, (2010)

   • БибТекс
   • Метка
   • XML

4. Повышение уровня мРНК тирозингидроксилазы и переносчика дофамина в вентральной области покрышки самцов мышей под влиянием повторного опыта агрессии.