Чудо-дерево — Чуковский. Полный текст стихотворения — Чудо-дерево
Литература
Каталог стихотворений
Корней Чуковский — стихи
Корней Чуковский
Чудо-дерево
Как у нашего Мирона
На носу сидит ворона.А на дереве ерши
Строят гнёзда из лапши.Сел баран на пароход
И поехал в огород.В огороде-то на грядке
Вырастают шоколадки.Как у наших у ворот
Чудо-дерево растёт.Чудо, чудо, чудо, чудо
Расчудесное! Не листочки на нём,
Не цветочки на нём,
А чулки да башмаки,
Словно яблоки! Мама по саду пойдёт,
Мама с дерева сорвёт
Туфельки, сапожки.
Новые калошки.Папа по саду пойдёт,
Папа с дерева сорвёт
Маше — гамаши,
Зинке — ботинки,
Нинке — чулки, А для Мурочки такие
Крохотные голубые
Вязаные башмачки
И с помпончиками!
Вот какое дерево,
Чудесное дерево! Эй вы, ребятки,
Голые пятки,
Рваные сапожки,
Драные калошки.
Кому нужны сапоги,
К чудо-дереву беги! Лапти созрели,
Валенки поспели,
Что же вы зеваете,
Их не обрываете? Рвите их, убогие!
Рвите, босоногие!
Не придётся вам опять
По морозу щеголять
Дырками-заплатками,
Голенькими пятками!
1926 г.
Для детей
Стихи Корнея Чуковского – Для детей
Другие стихи этого автора
Муха-Цокотуха
Муха, Муха — Цокотуха,
Позолоченное брюхо!
О животных
Мойдодыр
Одеяло
Убежало,
Для детей
Тараканище
Часть первая
О животных
Айболит
Добрый доктор Айболит!
Он под деревом сидит.
Для детей
Телефон
У меня зазвонил телефон.
— Кто говорит?
О животных
Федорино горе
1
Скачет сито по полям,
Для детей
Как читать
Публикация
Как читать «Преступление и наказание» Достоевского
Рассказываем о масштабном психологическом исследовании русского классика
Публикация
Как читать «Белую гвардию» Булгакова
Литературная традиция, христианские образы и размышления о конце света
Публикация
Как читать «Очарованного странника» Лескова
Почему Иван Флягин оказывается праведником, несмотря на далеко не безгрешную жизнь
Публикация
Как читать поэзию: основы стихосложения для начинающих
Что такое ритм, как отличить ямб от хорея и могут ли стихи быть без рифмы
Публикация
Как читать «Лето Господне» Шмелева
Почему в произведении о детстве важную роль играют религиозные образы
Публикация
Как читать «Двенадцать» Блока
На какие детали нужно обратить внимание, чтобы не упустить скрытые смыслы в поэме
Публикация
Как читать «Темные аллеи» Бунина
На что обратить внимание, чтобы понять знаменитый рассказ Ивана Бунина
Публикация
Как читать «Гранатовый браслет» Куприна
Что должен знать современный читатель, чтобы по-настоящему понять трагедию влюбленного чиновника
Публикация
Как читать «Доктора Живаго» Пастернака
Рассказываем о ключевых темах, образах и конфликтах романа Пастернака
Публикация
Как читать Набокова
Родина, шахматы, бабочки и цвет в его романах
«Культура.
РФ» — гуманитарный просветительский проект, посвященный культуре России. Мы рассказываем об интересных и значимых событиях и людях в истории литературы, архитектуры, музыки, кино, театра, а также о народных традициях и памятниках нашей природы в формате просветительских статей, заметок, интервью, тестов, новостей и в любых современных интернет-форматах.
- О проекте
- Открытые данные
© 2013–2023, Минкультуры России. Все права защищены
Контакты
- E-mail: [email protected]
- Нашли опечатку? Ctrl+Enter
Материалы
При цитировании и копировании материалов с портала активная гиперссылка обязательна
Любимые строки– забытые имена — Вопросы литературы
Есть такие строки, которые повторяют часто, как пословицы или «речевки». Когда-то так повторяли строки грибоедовской комедии «Горе от ума» – «Что будет говорить / Княгиня Марья Алексевна!», «Чины людьми даются, / А люди могут обмануться», «Карету мне, карету!».
Озорники добавляли: «и носовой платок». Сейчас, к сожалению, великая наша классика отошла на второй план. Два известных петербургских литератора по электронной почте задали мне вопрос, кто автор строк «То академик, то герой, / То мореплаватель, то плотник», и я небрежно ответила: «Пушкин, разумеется! С чего это вы засомневались?» Мой приятель уточнил вопрос: «Я искал в «Полтаве», «Езерском» – и не нашел». Тут уж я в большом изумлении написала: «»Стансы», 1826 год, обращено к Николаю I, первые строки: «В надежде славы и добра / Гляжу вперед я без боязни…»» Написала – и задумалась; и стала сочинять веселые «эссешки» на тему «Любимые строки – забытые имена».
В пятом номере московского альманаха «Муза» было напечатано стихотворение «Легкой жизни я просил у Бога…» с подзаголовком «Из Гафиза» среди стихов умершего в 1990 году поэта Юрия Эльтермана. Текст этого стихотворения, переписанный рукой писателя, его дочь нашла в архиве отца и передала в альманах. Это было ошибкой, и в шестом номере альманаха «Муза» его издатель В.
Лебединский познакомил читателей с любопытной историей текста этого стихотворения, автором которого является камергер, писатель и переводчик Иван Тхоржевский.
Таких историй немало. Немало в великой русской поэзии стихотворений, запомнившихся с детства, переписанных чьей-то рукой и хранящихся в разных личных архивах, но как бы «потерявших» автора. В воспоминаниях о нашей ленинградской юности Елена Кумпан рассказала эпизод о знакомстве переводчицы Эльги Львовны Линецкой с Александром Аркадьевичем Галичем: «…Галич был в буквальном смысле помешан на стихах, прекрасно знал их и очень страстно реагировал на новые, неизвестные ему ранее. Эльга показала ему список тех стихов, авторство которых мы не смогли установить, но читали их друг другу и тем, кто этого заслуживал с нашей точки зрения. В частности, она показала ему однажды «Сколько было нас – Хлебников, Блок и Марина Цветаева…» и «Легкой жизни я просил у Бога…». Галич прочел стихи, круто повернулся и быстро ушел к вешалке, зарылся в пальто.
Все это получилось у него неловко и невежливо. У Эльги, как она рассказывала, «потемнело в глазах от этакого хамства», но она взяла себя в руки, подошла к Галичу и спокойно сказала: «Отдайте мне текст, будьте добры!» Он обернулся, лицо его было залито слезами. Эльгу это очень тронуло, и она включила его в круг «своих»»1.
Трогательный рассказ, не правда ли? Хотя из него не ясно, знал ли Галич имена авторов этих стихов. Мы – знаем, что автором второй из названных строк является Иван Тхоржевский.
Подобных случаев, отвечающих теме «Любимые строки – забытые имена», немало.
Несколько раз я слышала по радио стихотворение Сергея Орлова «Его зарыли в шар земной, а был он лишь солдат…», автором которого называли Твардовского, Симонова, Алексея Суркова.
В многочисленных выходящих сегодня воспоминаниях часто называют повторяемые в компаниях друзей строки, автора которых не помнят. Пример тому – строка «Где ты бываешь, где ты забываешь…». Это, конечно, не классика, но строка запоминающаяся, и написал ее Дмитрий Бобышев.
Особенно много случаев с переадресовкой текстов ранних песен Глеба Горбовского («Когда качаются фонарики ночные…») и Александра Городницкого («На материк», «Кожаные куртки, брошенные в угол…») – их объявляют народными, известными еще по лагерям 1940-х годов. Комментаторы не могут отыскать авторов многих народных песен и «городских романсов» – «Мы на лодочке катались…», «У церкви стояли кареты…» и пр.
Мне не раз приходилось отыскивать авторов мимоходом названных строк, когда я составляла комментарии к произведениям Анны Ахматовой, Владимира Маяковского, Зинаиды Гиппиус. Это, конечно, не совсем «любимые строки», но… Иногда установить автора удавалось, иногда – нет. До сих пор для меня осталась неясной история двух стихотворений, приписываемых Анне Ахматовой, тексты которых были извлечены из архива П. Лукницкого его вдовой В. Лукницкой, – «Герб небес, изогнутый и древний…» и «По полу лучи луны разлились…». В. Лукницкая напечатала их по черновым автографам (чьим?) в 1989-м, датировала приблизительно 1909 годом – то есть это одни из самых ранних сохранившихся ахматовских стихотворений.
И я доверчиво включила их в многотомное издание Анны Ахматовой (т. 1, «Эллис Лак», 1998). Лучше бы включила в раздел «Dubia»… Сомнения оставались, и я пыталась найти к ним «ключ». Оба стихотворения написаны от лица мужчины, герой первого из них – разгульный молодой человек, удачно сыгравший в кости и возвращающийся в трактир, где он живет:
Шел я, напевая «Встречи мая»,
По неровным шатким ступеням.
Мне светил трактирщик, повторяя:
«Не шумите, в доме много дам!»
Молодой повеса напевает либо слишком громко, либо что-то не очень пристойное. Что же это за «Встречи мая»? Если установить, то, может быть, яснее станет дата написания стихотворения? Да и авторство Ахматовой либо подтвердится, либо будет опровергнуто. Что такое «Встречи мая» – ария из оперетки, эстрадные куплеты, модная песенка? Мне советовали: «Позвони Изабелле Юрьевой!» Не решилась, а жаль… Вспомнила, что в оперетте И. Кальмана «Сильва» в куплетах Бони есть слова: «Без женщин жить нельзя на свете, нет! / В вас – солнце мая, в вас весны расцвет!» Но это, вроде, 1915 год.
В старинной немецкой песенке есть тоже похожие слова: «Три девушки шли по тропинке, / Смеялся ликующий май. / Брюнетка, шатенка, блондинка – / Любую из них выбирай…» В ахматовском тексте юноша признается: «Никогда я не любил блондинок, / А теперь уже не полюблю». Близко, но опять вроде не то… Издательские сроки были жесткими, и до конца поиск я так и не довела.
Итак, это было вступление. Приведу примеры поисков с удачными результатами.
«ПОВЕЗИ МЕНЯ, МИЛЕНЬКИЙ, В БАР…»
Я помнила только один куплет этой песни, да и тот неточно:
Поведи меня, миленький, в бар,
Там, где скрипки поют до рассвета,
Подари золотой портсигар
И чулочки телесного цвета…
И еще помнила – что последней, замечательной строкой про чулочки телесного цвета песня завершалась. Как когда-то говорил Борис Михайлович Эйхенбаум о моих статьях по диссертации о Тютчеве: статья должна быть как шкатулочка, круглая, – заканчиваться тем, с чего вы начинаете, чтобы развитие мысли и система доказательств были завершенными.
Эта песня была как та шкатулочка. И еще в ней была подлинность. Такой степени подлинность я потом встретила только один раз – в отчаянном женском стихотворении Марии Петровых «Назначь мне свиданье на этом свете…». На него в 1960-е годы указала нам Анна Андреевна Ахматова как на лучшее любовное стихотворение в русской поэзии. Ну, может быть, оно лучшее не во всей русской поэзии, а только в современной, но стихотворение действительно замечательное. И хотя меня немного коробило, что оно обращено к Фадееву, – намеком на это обращение было упоминание его синих глаз, – но все равно я внутренне соглашалась с Анной Андреевной.
Надо было случиться перестройке, надо было моему сыну установить мне компьютер и подключить его к интернету (несмотря на мое бурное сопротивление и утверждение, что мое техническое развитие закончилось на кофеварке), чтобы я стала переписываться со всем миром, чтобы в моем доме Появилась выросшая девочка, пятидесятилетняя Лора, дочь моей старшей коллеги Лидии Михаиловны Лотман, и спела мне остальное – полный текст, немного иной, не тот, который я помнила.
И надо было, чтобы по электронной почте я получила письмо от другой выросшей девочки – дочери моей старшей любимой подруги Руфи Александровны Зерновой, Ниночки Серман-Ставиской, которая уточнила первую строку: «…повези» (не «поведи», а именно «повези» – тогда еще были извозчики… И я сразу вспомнила, как именно на извозчике возил на острова юный Александр Блок своих первых женщин…). Ниночка вспоминала: «Мама рассказывала, что это написала поэтесса Людмила Попова и что это посвящено Федину. Еще я помню, как это пела Оля Антонова, дочка Сергея Антонова, актриса Театра комедии, хорошенькая как черт. Почему-то мы обе пели Н. Я. Берковскому, и угадайте, кто ему понравился больше».
А по поводу двух строчек «Подари золотой портсигар / И чулочки телесного цвета» Яков Аркадьевич Гордин спросил меня: «Ты помнишь, что говорила о них Лидия Яковлевна Гинзбург? Что в ее время иронизировали: «Дорого берет!»
Итак, вот текст этого удивительного стихотворения, написанного всеми забытой поэтессой Людмилой Поповой, в том виде, как его пели в Ленинграде в 1950 – 1960-е годы:
Повези меня, миленький, в бар,
Там мы будем гулять до рассвета.
Подари золотой портсигар
И чулочки телесного цвета.
Комнатушка моя на замке.
Обо мне ходит слава худая,
И, беззубая, мне по руке
Без копейки цыганка гадает.
Без копейки проклятая врет,
Знает Бог, что городит такое, –
Что не ночь эту всю и не год,
А всю жизнь будем рядом с тобою.
Так вези же меня поскорей
По проспектам и улочкам сбитым…
Мы простимся с тобой у дверей
У моста Лейтенанта Шмидта.
Ну, а дома не спросит никто,
Ты который по счету за лето…
Подари мне с кистями платок
И чулочки телесного цвета.
Немногие помнят сейчас автора этих строк. Людмила Михайловна Попова родилась в 1898 году в Петербурге. В 1918 году опубликовала свое первое стихотворение в «Новой Петроградской газете». В 1925 году вышла ее первая книга стихов «Разрыв-трава», тогда же было напечатано стихотворение:
Увези меня, миленький, в бар,
Там, где скрипка зудит до рассвета,
Подари золотой портсигар
И чулочки телесного цвета…
Так запомнил его начало Виктор Андроникович Мануйлов и в 1992 году в журнале «Согласие» (N 12, с.
136 – 138) именно так его и процитировал в своих воспоминаниях «Н. А. Клюев». «В этих стихах, собственно, ничего скандального не было, но беда в том, что стихи посвящались одному из самых уважаемых участников содружества Серапионовых братьев, всегда элегантному, сдержанному и отлично воспитанному К. А. Федину, и, независимо от того, каковы были на самом деле отношения молодой поэтессы и ее адресата, эта публикация приобрела характер неприятной сенсации», – писал Мануйлов.
Людмила Попова работала сначала в «Красной газете», затем в «Ленинских искрах». В 1930 году окончила Институт истории искусств, в этом же году вышла ее вторая книга стихов «Берега и улицы». Вместе со своей сестрой, Марией Михайловной, Людмила Попова жила в старой и просторной петербургской квартире за Казанским собором, недалеко от Невского проспекта. В доме сестер был, как мы бы сейчас сказали, литературный салон, к ним приходили и читали стихи молодые поэты и начинающие актеры-чтецы. В этом доме В. Мануйлов познакомился с Н.
Клюевым, которому тогда было сорок три года, то есть он был много старше остальных посетителей и хозяек дома. Мануйлов вспоминал: «Я увидел Клюева впервые 15 октября 1927 года в Ленинграде на одном из шумных литературных вечеров у тогда начинавшей поэтессы Людмилы Михайловны Поповой <…> У Поповых собирались в определенный день недели, не то по четвергам, не то по субботам. Милые хозяйки не отличались большой разборчивостью. К ним приходили без приглашения. Знакомые приводили своих знакомых, и Людмила Михайловна часто даже не знала, кто у нее бывал.
Помнится, впервые меня привел к сестрам Всеволод Рождественский в субботу 1 октября 1927 года. Я всего только месяц назад после окончания Бакинского университета приехал в Ленинград и еще мало кого знал в литературных кругах. Когда мы пришли, у Поповых уже было многолюдно. Несмотря на открытые окна, все затянуто табачным дымом. Пили чай с бутербродами, но сидели не за столом, а небольшими группами, кто где пристроился. В тот вечер я впервые видел маленького Костю Вагинова с его милой и верной подругой Александрой Ивановной.
Читал стихи высокий, бледный Николай Чуковский. Начинающий тогда свою карьеру чтеца молодой юрист Антон Шварц читал Пушкина и Блока.
Прошло две недели, и мы с Рождественским снова пришли к Поповым. Не помню сейчас, кто читал, когда в комнату вошел и тихонько встал в простенке человек, резко отличавшийся от всех присутствовавших на этом вечере.
– Это Клюев, – шепнул мне Рождественский».
Так выглядел богемный литературный салон 1920-х годов в Ленинграде. Примерно так жили Борис Корнилов и Ольга Берггольц, Анна Ахматова и Николай Пунин, разница была лишь в составе посетителей – это могли быть поэты или художники, литературоведы или искусствоведы. И в том, сколько и что пили на этих сборищах, и в том, какие осведомители и что именно доносили о присутствующих, их произведениях и темах их бесед…
Но мы сейчас – о Людмиле Поповой. Она страстно любила жизнь, Ленинград, поэзию и музыку. Она писала хорошие женские стихи. Но – эпоха и партия требовали другого. От нее потребовали полной перековки отсталого мещанского сознания.
В 1930 году ее командировали на Урал, чтобы она погрузилась в жизнь заводов и пролетариата, и она поверила своим «перевоспитателям» и погрузилась, и писала очерки об уральских заводах, и никогда больше не писала про «чулочки». В 1933 году в качестве корреспондента «Правды» Людмила Попова участвовала в экспедиции ЭПРОНА по подъему ледокола «Садко». В 1934 году писала о Невской Дубровке – о Невдубстрое. В годы Великой Отечественной войны была корреспондентом военных газет, вместе с Ольгой Берггольц – сотрудником ленинградского радио. Затем добровольцем пошла в армию, работала в Политотделе 13-й Воздушной армии Ленинградского фронта. Была награждена орденом Красной Звезды и медалями, в 1944 году вступила в партию. Она написала поэму «Киров на Невдубстрое», стихи о дважды Героях Советского Союза Паршине и Покрышеве, о счастье летать… Иногда писала о музыке…
В «Литературной энциклопедии» о ней будет сказано, что два ее первых поэтических сборника «создают лирические образы родного города, юности, любви, мечтаний; в них ощущается влияние поэтических течений конца XIX века.
Поздние стихи связаны с темой авиации…»
Вот так прошла жизнь светлого и честного человека, жизнь, начатая строкой «Повези меня, миленький, в бар…». Людмила Попова умерла в 1972 году.
«ВЫ ПРОСИТЕ ПЕСЕН? ИХ НЕТ У МЕНЯ…»
В 1960-е годы в нашей среде в Ленинграде часто звучала фраза: «Вы просите песен? Их есть у меня!» Или, в устах одесситки Руфи Александровны Зерновой: «Вы хочете песен? Их есть у меня!» Такое говорилось в доме Руфи перед чтением стихов. Контекст, как правило, был дружески-иронический: «Читайте, читайте, я люблю ваших стихов, Нина!» Иногда фраза звучала иначе – щемяще-грустно: «Вы просите песен? Их нет у меня…» Строки запомнились, спросить, кто автор, было неловко… Так кто автор?
Однажды в старом петербургском доме завели патефон, и я услышала эти слова в исполнении певца Юрия Морфесси со старой пластинки 1913 года:
Вы просите песен? Их нет у меня.
На сердце такая немая тоска,
Как скучно, как грустно живется…
На пластинке были сведения об авторе слов и музыки: Саша Макаров.
Почему Саша, а не Александр? Он что – ребенок? или цыган? Во всяком случае, теперь уже можно было искать и полный текст, и сведения об авторе.
Итак, Саша Макаров – пианист, неизвестно, цыган ли, но он выступал в 1910-е годы с цыганскими ансамблями и был постоянным аккомпаниатором известного певца Юрия Спиридоновича Морфесси (1882 – 1957), прославившегося исполнением песен «Кирпичики», «У камина», «Вы просите песен» и многочисленных цыганских романсов. После 1917 года Морфесси эмигрировал, жил в Париже и был не менее известен в русской эмигрантской среде, чем Вертинский, Лещенко, Плевицкая и даже Шаляпин. О его выступлениях в ресторане «Эрмитаж» в Париже вспоминал Вертинский, называя имя Морфесси среди лучших исполнителей: «Пел Юрий Морфесси – все еще жизнерадостный, хоть и поседевший. Пела одно время Тамара Грузинская, приезжавшая из Советского Союза, пела Плевицкая…»
Приведем авторский текст романса Саши Макарова:
Вы просите песен, их нет у меня –
На сердце такая немая тоска,
Так скучно, так грустно живется,
Так медленно сердце холодное бьется,
Что с песнями кончить пора.
Новых я песен совсем не пою,
Старые петь избегаю.
- Кумпан Е. Ближний подступ к легенде. СПб.: Изд. журн. «Звезда». 2005. С. 109. ‘[↩]
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.
Уже подписаны? Авторизуйтесь для доступа к полному тексту.
Печатные стихи РОБЕРТ ФРОСТ стихотворение Текст Колготки-литература
Загрузка
Нажмите, чтобы увеличить
1135 продаж
|
4,5 из 5 звезд
€65,51
Загрузка
Мало на складе
НДС включен (где применимо), плюс стоимость доставки
Основной цвет
Выберите цвет
Бежевый
Светло-серебристо-серый
Темно-бирюзовый
Белый безногий
Бежевый Безногий
Бирюзовый безногий
Пожалуйста, выберите цвет
Возможна подарочная упаковка.
Смотрите подробности
Подарочная упаковка от MyTightsShop
Розовая атласная сумка ручной работы.
Пожалуйста, Вы можете добавить посвящение
в сумку, пожалуйста, свяжитесь по электронной почте Etsy
или примечание к продавцу.
Спасибо
Самые популярные свадебные поиски для покупок
Подарки подружке невесты
Подарки жениха
Свадебные подарки
Подарки на помолвку
Внесен в список 23 ноября 2022 г.
32 избранных
Сообщить об этом элементе в Etsy
Выберите причину… С моим заказом возникла проблемаОн использует мою интеллектуальную собственность без разрешенияЯ не думаю, что это соответствует политике EtsyВыберите причину…
Первое, что вы должны сделать, это связаться с продавцом напрямую.
Если вы уже сделали это, ваш товар не прибыл или не соответствует описанию, вы можете сообщить об этом Etsy, открыв кейс.
Сообщить о проблеме с заказом
Мы очень серьезно относимся к вопросам интеллектуальной собственности, но многие из этих проблем могут быть решены непосредственно заинтересованными сторонами. Мы рекомендуем связаться с продавцом напрямую, чтобы уважительно поделиться своими проблемами.
Если вы хотите подать заявление о нарушении прав, вам необходимо выполнить процедуру, описанную в нашей Политике в отношении авторских прав и интеллектуальной собственности.
Посмотрите, как мы определяем ручную работу, винтаж и расходные материалы
Посмотреть список запрещенных предметов и материалов
Ознакомьтесь с нашей политикой в отношении контента для взрослых
Товар на продажу…
не ручная работа
не винтаж (20+ лет)
не ремесленные принадлежности
запрещены или используют запрещенные материалы
неправильно помечен как содержимое для взрослых
Пожалуйста, выберите причину
Расскажите нам больше о том, как этот элемент нарушает наши правила.
Расскажите нам больше о том, как этот элемент нарушает наши правила.
Визит Святого Николая, Клемент Кларк Мур — Стихи
Это была ночь перед Рождеством, когда весь дом
Ни одно существо не шевелилось, даже мышь;
Чулки бережно повесили у камина,
В надежде, что Святой Николай скоро будет там;
Дети уютно устроились в своих кроватях,
В то время как видения сахарных слив танцевали в их головах;
И мама в косынке, и я в шапке,
Только что уложили наши мозги на долгий зимний сон,
Когда на лужайке поднялся такой грохот,
Я вскочил с кровати посмотреть, в чем дело.
Прочь к окну Я пролетел молниеносно,
Разорвал ставни и вскинул створку.
Луна на груди свежевыпавшего снега
Дала блеск полудня предметам внизу,
Когда, что моему удивленному взору должно явиться,
Но миниатюрные сани, и восемь крошечных оленей,
С небольшим старый шофер, такой живой и быстрый,
Я сразу понял, что это, должно быть, Сент-Ник.
Быстрее, чем орлы, его бегущие, они пришли,
И он свистнул, и закричал, и назвал их по имени;
«Сейчас, Дэшер! Сейчас, Танцор! Сейчас, Прансер и Виксен!
Вперед, Комета! Вперед, Купидон! Вперед, Дондер и Блитцен!
На верх крыльца! На верх стены! Умчаться! Умчаться все!»
Как сухие листья, что перед диким ураганом летят,
При встрече с преградой устремляются к небу;
Так на крышу летели скакуны,
С санями, полными Игрушек, и с Святым Николаем тоже.
И тут же, в мгновение ока, я услышал на крыше
Пританцовывание и топот каждого копытца.
Пока я рисовал в голове и вертелся,
В трубу прыгнул святой Николай.
Он был одет весь в меха, с головы до ног,
И одежда его вся была в пепле и копоти;
Связка игрушек, которую он закинул на спину,
И он был похож на разносчика, только что открывшего свою пачку.
Его глаза — как они блестели! его ямочки, как весело!
Его щеки были как розы, нос как вишенка!
Его забавный ротик был натянут луком
И борода на подбородке была бела, как снег;
Окурок трубки он крепко зажал в зубах,
И дым венком голову обвил;
У него было широкое лицо и маленький круглый живот,
Который трясся, когда он смеялся, как миска с киселем.
Он был пухлый и пухлый, настоящий веселый старый эльф,
И я рассмеялся, увидев его, невольно;
Подмигивание его глаз и поворот его головы,
Вскоре дал мне знать, что мне нечего бояться;
Он не сказал ни слова, а сразу принялся за дело,
И наполнил все чулки; затем повернулся рывком, 90 103 И, отложив палец в сторону от носа, 90 103 И, кивнув, поднялся вверх по дымоходу;
Он прыгнул к своим саням, свистнул своей упряжке,
И все полетели, как пух чертополоха,
Но я слышал, как он воскликнул, прежде чем он уехал из виду,
«Счастливого Рождества всем, и всем спокойной ночи.»
Клемент Кларк Мур родился 15 июля 1779 г., в Нью-Йорке. Он был автором стихотворений (Barlett & Welford, 1844), в том числе стихотворения «Визит святого Николая».
Случаи
рождество
Темы
всеобщее достояние
О Клементе Кларке Муре >
Об этом стихотворении
23 декабря 1823 года стихотворение под названием «Визит Святого Николая» было анонимно опубликовано в Sentinel , местной газете Трои, Нью-Йорк.
Эта работа предлагает другой взгляд на Санта-Клауса, фигуру, которая до этого времени традиционно изображалась как более худой, менее веселый, верховой дисциплины, сочетание мифов о британском Деде Морозе, голландском Sinterklaas и епископом четвертого века святителем Николаем Мирликийским. Но стихотворение в газете нарисовало другую картину: оно подарило Санте восемь оленей и даже дало им имена; в нем описывался Санта, который мог волшебным образом проникать в дома и выходить из них через дымоходы; и это создало почитаемую, веселую, пухлую икону, которая везде присутствует на праздничных открытках, в фильмах, телешоу и торговых центрах. Стихотворение, разумеется, теперь известно как «Это была ночь перед Рождеством» по знаменитой первой строчке. Спустя тринадцать лет после того, как оно было опубликовано, Клемент Кларк Мур присвоил себе его авторство, хотя его притязания на стихотворение сейчас находятся под вопросом. Многие считают, что стихотворение на самом деле было написано нью-йоркским писателем Генри Ливингстоном.