Притча про придворного психолога: Притчи о жизни с моралью

Как заставить себя действовать? Притча и рекомендации

Как заставить себя действовать? Притча и рекомендации

Больше статей и видео в моих блогах:

В своей предыдущей статье Почему мы боимся действовать? Как сделать первый шаг я подробно и на примерах пояснила, что нас чаще всего останавливает и заставляет застревать на этапе планирования (а у кого-то и на этапе прописывания целей). И каждый раз, когда кто-то спрашивает «как же решиться на первый шаг?», или «как, наконец, заставить себя действовать?», я слышу тайную надежду получить в ответ универсальное решение, какой-то инсайт, что не потребует от человека выхода за зону привычного и комфортного и совершения тех действий, которых он так старательно избегает.

Уверенность в себе и своих силах строится исключительно на смелых действиях, когда мы разрешаем себе идти вперед, несмотря на сомнения, страхи, критику и осуждение со стороны. Уверенность — это результат преодоления внутренних стоп-факторов, совладания с нашей ослабленной, напуганной частью, а не какие-то ментальные ухищрения и инсайты. Каждый маленький шаг, который чуть смелее предыдущего, как кирпичик за кирпичиком строит нашу внутреннюю опору, наш стержень, если хотите. Не аффирмации, не самоанализ, ни даже понимание причин вашего бездействия не создаст почву для достижения ваших целей. Только предпринятые действия, не косвенно, а прямо приближающие вас к желаемому.

Еще есть момент: задумайтесь на минутку, не слишком ли много внимания, времени и энергии вы отдаете такой простой вещи, как первый шаг? Это же начало пути, когда еще мало ответственности, почти нет рисков, вы по сути только пробуете на вкус свое решение. Вернуться к текущему положению дел в большинстве случаев возможно.

Предположу, что пугает вас не первый шаг, а то, к чему он может привести «а вдруг у меня все получится, а я не потяну такой груз отвественности и связанные с ней возможные проблемы и стресс?» Когда мы так далеко заглядываем в будущее — мы судим из состояния «здесь и сейчас», когда у нас еще нет того опыта, знаний, внутренней силы и поддержки извне. Но сама дорога к цели кирпичик за кирпичиком построит нужный вам фундамент уверенности и психологической стойкости, и ваше видение себя, своих способностей и самоощущение, разумеется, тоже изменится.

Однако когда мы размышляем о своих целях, мы чаще всего чрезмерно фокусируемся на рисках, проблемах, трудностях и возможных препятствиях, упуская из виду положительные стороны, неудивительно, что нас накрывает буря неприятных эмоций: здесь и страхи, и сомнения, и предчувствие постоянного стресса, и постепенно нарастающая тревога о последствиях наших действий («а вдруг не получится», «а что если я только хуже сделаю», «а вдруг я пожалею», «а что если это неверный выбор», «а что если получится и тогда…»). Хочется сбежать от всех этих эмоций, приходят мысли вроде «может не нужно мне это, может лучше отказаться от затеи» или «если б я действительно этого хотел, то уже бы начал действовать, значит не мое». И решиться на первые шаги страшно, и оставаться там, где мы есть уже не хочется, появляется привкус разочарования в себе, собственной «силе воли», ощущение будто мы предаем себя и свои мечты.

Когда клиенты делятся со мной своими переживаниями и страхами по поводу первых шагов в новом для них направлении, у меня часто возникает ассоциация, будто человек стоит у края пропасти и ему трудно решиться через нее перепрыгнуть. Часто мы уверены, что на противоположном берегу столько соблазнов, там столько радости и счастья, там совсем другая жизнь, но чтобы туда попасть, нужно решиться на прыжок. Хочу привести вам одну интересную притчу, где отлично демонстрируется попытка сделать первый шаг.

Однажды царь решил подвергнуть испытанию всех своих придворных, чтобы узнать, кто из них способен занять в его царстве важный государственный пост. Он подвел присутствующих у огромному дверному замку, такому огромному, какого еще никто никогда не видел.

-Это самый большой и самый тяжелый замок, который когда либо был в моем царстве. Кто из вас сможет открыть его? — спросил царь.

Одни придворные только отрицательно качали головой. Другие, которые считались мудрыми, стали разглядывать замок, однако вскоре признались, что не смогут его открыть. Все придворные пришли к выводу, что эта задача слишком трудна для них и что она им не под силу. Все, кроме одного визиря, который подошел к замку и стал внимательно его рассматривать, ощупывать. Затем он пытался различными способами сдвинуть его с места и наконец одним рывком дернул его. И о чудо, замок открылся! Оказалось, что он был не полностью защелкнут. Нужно было лишь попытаться понять, в чем дело, и смело действовать. Тогда царь объявил:

— Ты получишь место при дворе, потому что полагаешься не только на то, что видишь и слышишь, но надеешься на собственные силы и не боишься сделать попытку.

Мы часто оправдываем промедление и застревание на этапе подготовки своими страхами, например, страхом неизвестности. Но ведь мы много чего в жизни еще не попробовали, многих действий не совершали, однако это не значит, что мы боимся любого действия, не так ли? Допустим, вы никогда не готовили ризотто. Это что-то новое, незнакомое, вы раньше никогда этого не делали и результаты непредсказуемы. Но боитесь ли вы приготовить это блюдо? Думаю, многие ответят отрицательно.

Возвращаясь к аналогии с пропастью, кто-то долго обдумывает наилучший способ преодолеть пропасть и всячески подстраховывается, а кто-то разбегается и прыгает с закрытыми глазами, и «будь, что будет». А кто-то в итоге убеждает себя, что синица в руках надежнее журавля в небе, что и это тоже может стать неплохим решением, если при этом не остается горького послевкусия.

Решиться на первые шаги будет легче, если вы перестанете ожидать от себя здесь и сейчас вдруг стать тем, кем вы можете стать, только пройдя путь к своей цели. Если отбросите все эти стереотипы о том, что если «это мое», то должнобыть все легко и в удовольствие, что все должно сразу получаться как надо, а если приходиться прикладывать немало усилий — то «не моя это дорожка, и не туда я, видимо, свернул» или вот еще «взял ношу не по силам».

И проверьте на всякий случай, не стоит ли за вашими целями что-то еще? Когда достигнутый результат нам важен не сам по себе, а для другой цели, например, доказать близким, друзьям, да и всему миру, что вы чего-то стоите (и самому себе, прежде всего). Представьте в деталях свою жизнь после достижения целей, как вы себя чувствуете? Рады ли вы, удовлетворены ли вы, получили ли вы то, ради чего преодолели столько трудностей и препятствий, или внутри разливается холодк и ощущение пустоты?

Если в какой-то момент вы поймете, что вам тяжело самостоятельно проработать свои стоп-факторы, вы всегда можете обратиться ко мне за консультацией и мы вместе пройдем этот путь.

*КНИГИ ПО САМОПОМОЩИ, КОТОРЫЕ Я РЕКОМЕНДУЮ:

• Ичиро Кишими, Фумитаке Кога «Смелость не нравиться. Как полюбить себя, найти свое призвание и выбрать счастье»
• Р. Лихи «Свобода от тревоги»
• С. Джефферс «Бойся, но действуй! Как превратить страх из врага в союзника»
• Д. Ковпак «Трудные люди. Как с ними общаться?»
• Ч. Дахигг «Власть привычки: почему мы живем и работаем так, а не иначе»
• Р. Лихи «Победи депрессию прежде, чем она победит тебя»
• М. Битти «Как избавитьcя от желания постоянно опекать других и начать думать о себе»
• Д. Прохазка «Психология позитивных изменений. Как навсегда избавиться от вредных привычек»
• К. Макгоникал «Как развить и укрепить силу воли»
• Л. Петрановская «Тайная опора. Привязанность в жизни ребенка»

Три аспекта психосоматики в позитивной психотерапии

• Главная
• /
• Три аспекта психосоматики в позитивной психотерапии

Психотерапевт Мартынов Сергей Егорович

Психолог, семейный психолог, клинический психолог Теперик Римма Фёдоровна

Психолог Копьёв Андрей Феликсович

Конфликтолог, психолог, клинический психолог Цуранова Наталья Александровна

Ночевкина Алёна Игоревна

Психолог, клинический психолог Алиева Лейла. Телесная терапия и арт-терапия.

Психолог Михайлова Анна Дмитриевна

Детский психолог Горина Екатерина

Психолог Светлана Ткачева

Клинический психолог, психолог, психотерапевт Прокофьева Анна Вячеславовна

Основатель беатотерапии, психолог, клинический психолог Спиваковская Алла Семеновна

Психиатр Фролов Алексей Михайлович

Подростковый психолог Каравашкина Елена

Ведущий логопед Кухтина Алла Юрьевна

Подростковый психолог Максимов Алексей Вячеславович

Психолог, юнгианский аналитик Юзьвак Екатерина Григорьевна

Психолог, клинический психолог, психоаналитический психотерапевт Ермушева Анастасия Алексеевна

Психиатр Медведев Владимир Эрнстович

Клинический психолог, психотерапевт, нейропсихолог Баринская Янина Сергеевна

Врач-психотерапевт Сивков Евгений Евгеньевич

5. Три аспекта психосоматики в позитивной психотерапии

Притча: «Черепичник»

В Арии, древней Персии, один царедворец захотел посмотреть, как продви­гается строительство нового дворца. Он увидел мастеров и ремесленников, ко­торые усердно трудились. С удивлением наблюдал он за подручными рабочими, которые подбрасывали каменщикам на высоту трех этажей высушенную гли­няную черепицу. Один из подручных превзошел всех остальных. Он подбрасывал свою черепицу выше всех с невероятной силой и точностью, в то время, как у других многие черепичины, не достигая каменщиков, падали на землю и вдребез­ги разбивались. Некоторое время царедворец зачарованно смотрел на него. Нако­нец, обратился к подручному: «Друг мой, ты творишь совершенно невероятные вещи. Ты бросаешь черепицу выше всех, твои броски превосходят по меткости броски всех твоих товарищей. Как тебе это удается?» Рабочий ответил: «По­чтенный господин! Я внутренне счастлив. Источником моей силы является гар­мония, в которой я живу с моей женой. Ее доброе слово провожает меня утром на работу и встречает дома вечером. Она создана для меня, а я для нее». От этих слов придворного охватила зависть. Без единого слова он покинул строительство и отправился в селение, где разыскал жену этого подручного. Он увидел молодую женщину с приятной внешностью и учтивой улыбкой, с привлекательной фигу­рой, просматривавшейся в складках одежды. «Ты любишь своего мужа?» – без при­ветствия спросил он. Она потупила взор и ответила: «Да, господин!» На его гу­бах заиграла насмешливая улыбка: «Ты — свет моих очей. Твой взгляд — баль­зам на мою душу. Скажи мне, за что ты любишь своего мужа? Что такого ты находишь в нем? Он меньше чем просто рабочий, он подручный, раб. Его тело чер­но от загара, а его руки потрескались от тяжелой работы. Не завянет ли такой цветок, как ты, в этих грубых руках? » Женщина растерянно отвернулась, тихо сказала: «Бог с тобой», — и пошла в дом. С тех пор каждый раз, посещая строи­тельство, царедворец обращал особое внимание на того подручного. Не долго все было так, как в первый раз, и броски этого человека стали неловкими. Чаще его черепичины не достигали цепких рук каменщиков, подручный выглядел больным и меланхоличным, перестал бывать в мечети, которую раньше регулярно посе­щал для молитвы. В конце концов, царедворец не выдержал и закричал: «Эй, ты! И ты еще хочешь получать деньги за то, что делаешь? Ты бьешь черепицы боль­ше, чем вообще стоит твоя работа. Почему ты не работаешь так, как раньше?» «Облако закрыло мое семейное счастье», — грустно ответил подручный. «Я боль­ше не знаю радости дома. Моя жена стала не той, что прежде. Молитва не при­носит мне больше мира, и я не верю людям». С удовлетворением царедворец осмо­трел его сверху вниз: «Не думай об этом, мой друг, ты не единственный человек, у которого есть такие проблемы» (Восточная притча).

Стратегии позитивной психотерапии – предыдущая | следующая – Расстройства организма

Психосоматика и позитивная психотерапия

Записаться на онлайн прием

Найти:

Оглядываясь назад: Психологи дают свидетельские показания

Предоставление экспертных показаний психологами в судебных процессах восходит к самым истокам экспериментальной психологии и ее основателю Вильгельму Вундту и его ученикам. В 1896 году барон Альберт фон Шренк-Нотцинг (1862–1929), немецкий психиатр, обучавшийся у Вундта, дал показания на нашумевшем судебном процессе по делу об убийстве трех женщин. Опираясь на свое исследование внушения, барон утверждал, что свидетели могли страдать от того, что он назвал «ретроактивной фальсификацией воспоминаний»: они путали яркие рассказы, которые они читали в газетах, с тем, что они видели на самом деле (Bartol & Bartol, 19).87). В первый раз, но точно не в последний, суд отклонил его показания и признал подсудимого виновным. Впоследствии Шренк-Нотцинг отказался от показаний экспертов в пользу психических исследований, хотя явление, на которое он обратил внимание, хорошо известно сегодняшним судебным психологам как «пост-событийная дезинформация» (Loftus, 2005).

Другой ученик Вундта, американец Джеймс М. Кеттелл (1860–1944), был одним из первых, кто продемонстрировал ненадежность воспоминаний о событиях недавнего прошлого и незначительную связь между уверенностью свидетеля и точностью (Cattell, 189). 5). Выводы Кеттелла заинтересовали французского психолога Альфреда Бине (1857–1911), который провел ряд систематических исследований внушаемости у детей, которые он резюмировал в своей монографии «Внушение» (1900). Бине продемонстрировал влияние наводящих вопросов на реакцию детей и был первым, кто разграничил ложные ответы, основанные исключительно на социальном давлении, и когнитивные изменения в основной памяти детей. Несмотря на квалификацию юриста, Бине никогда не разрешалось давать показания во французских судах. Напротив, бельгийский психолог Жюльен Варендонк (1879 г.–1924), свидетельствовал о результатах своего собственного исследования детской внушаемости в суде по делу об убийстве в 1911 году, когда показания детей имели решающее значение для обвинения.

В отличие от тонкого подхода Бине, исследование Варендонка смешало социальную и когнитивную внушаемость, но способствовало признанию подсудимого невиновным (Davies, 2003). Германия также приняла новую Psychologie der Aussage (психологию словесных сообщений), возглавляемую Уильямом Стерном (1871–1938), который основал первый научный журнал, посвященный исследованиям свидетельских показаний (Lamiell, 2010).

В Германии существует тесная рабочая взаимосвязь между психологией и законом: с 1955 года Верховный суд требует, чтобы психологи проводили предварительную оценку всех заявителей о жестоком обращении с детьми в оспариваемых делах, включая анализ содержания их показаний – «заявление оценка обоснованности» – и предоставить доказательства своих выводов суду (Vrij, 2008).

В Соединенных Штатах другой протеже Вундта, Хьюго Мюнстерберг (1863–1916), написал первую книгу по психологии и праву, изданную на английском языке, под названием On the Witness Stand (Münsterberg, 1908). Помимо точности свидетелей, в книге обсуждалась роль психологии в обнаружении обмана; ложные признания; воздействие наводящих вопросов в суде и разработка эффективных процедур допроса свидетелей. Книга имела успех, но ее напыщенный тон оттолкнул юристов (названных «упрямыми»). Собственные попытки Мюнстерберга дать экспертные показания в американских судах не увенчались успехом, и с его смертью вместе с ним умерла большая часть исследовательского интереса к психологии и праву в США (Хейл, 19 лет). 80).

Интерес возродился только тогда, когда в 1970-х годах доминирующей парадигмой стала когнитивная психология с упором на более активное участие в решении проблем «реального мира». Исследования, подобные проведенным Элизабет Лофтус и Робертом Бакхаутом (1935–1990), вновь выявили уязвимость свидетельских показаний, и на этот раз некоторые суды США были готовы их выслушать (Loftus, 1986). Психологи начали давать показания защиты в громких делах, которые зависели от оспариваемых опознаний или свидетельских показаний, хотя степень правомерности экстраполяции результатов лабораторных исследований на реалии уголовных расследований оставалась спорной (Эллиот, 19 лет).93; Макклоски и Эгет, 1983).

В 1990-х спор между психологами о статусе «возвращенных воспоминаний» перекинулся из лекционного зала в зал суда, что привело к «спорам экспертов». На суде по делу об убийстве Франклина в 1990 году Лофтус со стороны защиты столкнулся с психиатром Ленор Терр со стороны обвинения. Дело обвинения заключалось в том, что дочь Франклина была свидетельницей того, как ее отец убил школьного друга почти 30 лет назад, но только недавно восстановила память. Терр утверждал, что такие восстановленные воспоминания были обычным явлением в терапевтической работе, в то время как Лофтус утверждал, что старые воспоминания со временем становятся менее надежными, а не более надежными, и что нет никаких научных доказательств в поддержку концепции подавленных воспоминаний. Присяжные признали Франклина виновным, но позже приговор был отменен по апелляции (Маклин, 19 лет).93). В течение многих лет возможности британских психологов давать показания в качестве экспертов в суде ограничивались юридическим правилом, согласно которому только лица с медицинским образованием могут давать показания по вопросам, связанным с психическим функционированием свидетелей или подсудимых. В действительности выводы клинических и педагогических психологов регулярно включались в экспертные медицинские заключения, но психологам не разрешалось давать показания самостоятельно (Gudjonsson & Haward, 1998). Кампания за признание статуса психологов в законе, возглавляемая Лайонелом Р. К. Ховард (1920–1998), в конечном итоге был успешным на том основании, что исключение психологов, свидетельствующих о своих собственных выводах, нарушало правила слухов и «наилучших доказательств» (Haward, 1965). Хавард продолжал регулярно давать показания по целому ряду громких дел, в том числе по делу о многократном убийце Дональде Нейлсоне (1976 г.) и судебным процессам по делу о непристойности в Озе (1971 г.).

В деле Confait в 1972 году английская правовая система была потрясена судебной ошибкой, основанной на ложных признаниях, еще одной теме, первоначально отмеченной Мюнстербергом. Это дело привело к созданию Королевской комиссии по уголовному процессу и введению в 1986 Закона о полиции и доказательствах по уголовным делам, что привело к обязательной электронной записи допросов в полиции и использованию «подходящих взрослых» для несовершеннолетних и психически уязвимых подозреваемых. После дальнейших судебных ошибок, в частности Гилфордской четверки и Бирмингемской шестерки, в 1991 году была создана Королевская комиссия по уголовному правосудию. Был заказан ряд исследовательских проектов, в том числе исследование психологической уязвимости лиц, задержанных для допросов в полиции (Gudjonsson, 2003). Экспертно-психологическая экспертиза, касающаяся признания, была впервые принята в Апелляционном суде в 1991, и с тех пор он был принят и имел влияние в ряде других громких апелляционных дел, при этом основной причиной отмены приговора было свидетельство психологической уязвимости (Gudjonsson, 2010).

Экспертные психологические и психиатрические показания с большей готовностью принимаются судами Великобритании, чем судами США, и в Великобритании основное внимание уделяется справедливости и надежности, а не добровольности и принуждению (Gudjonsson, 2012). Важно отметить, что подробный анализ реальных дел, включая реабилитацию ДНК, способствовал научному пониманию основных путей ложных признаний и неправомерных приговоров, а также видов средств правовой защиты, которые необходимы на международном уровне (Gudjonsson, 2012). Рекомендуемые средства правовой защиты включают улучшенную подготовку полицейских к проведению допросов, обязательную электронную запись всех допросов подозреваемых, а также более эффективное выявление психологических уязвимостей и мер безопасности.

Опрос британских психологов (Gudjonsson, 2008) показал широкий спектр тем, по которым психологи готовили отчеты для уголовных и гражданских судов, включая телесные повреждения, споры об опеке над детьми, способность выступать в суде и предстать перед судом, оспариваемые признания, надежность свидетельские показания и рекомендации по утилизации (включая лечение). В гражданских делах подавляющее большинство дел было урегулировано во внесудебном порядке, тогда как в уголовных делах, трибуналах и семейных разбирательствах часто требовалось, чтобы психолог давал устные показания. Суды Соединенного Королевства призвали представителей различных специальностей в области психологии, в том числе судебных, педагогических и профессиональных психологов, но клинические психологи составили самую большую группу свидетелей-экспертов.

В заключение, экспертные показания психологов в суде прошли долгий путь со времен Шренк-Нотцинга. Однако многие из тех проблем, которые волновали первопроходцев, по-прежнему сохраняются. Между юристами и психологами сохраняется напряженность в отношении того, что такое «специальные знания» и что такое «здравый смысл», для чего не требуется участия экспертов. Недавно английские суды, в отличие от США, вновь подтвердили свое общее несогласие с допуском показаний экспертов по делам очевидцев на том основании, что капризы памяти знакомы всем присяжным (см. R v. Anderson [2012] EWCA Crim 1785 г.).

Новое поколение судебно-медицинских экспертов должно получить более надежные и достоверные результаты, которые продемонстрируют ценность их науки для закона и правосудия.

Graham M. Davies is at the School of Psychology, University of Leicester [email protected]

Gisli H. Gudjonsson is at the Institute of Psychiatry, London 

References

Bartol, C.R. &Bartol, ЯВЛЯЮСЬ. (1987). История судебной психологии. В Л.Б. Вайнер и А.К. Гесс (ред.) Справочник по судебной психологии (стр. 3–21). Нью-Йорк: Уайли.
Бине, А. (1900). Ла внушаемость. Париж: Schleicher freres.
Кеттелл, Дж. М. (1895 г.). Измерения точности припоминания. Наука, 2, 761–766.
Дэвис, Г.М. (2003). Психология в зале суда: По следам Варендонка. В Л. Коолс, Г., Верваеке, М.,. Vanderhallen & Goethals, J. (Eds.) De waarheid en niets dan de waarheid (стр. 2–17). Левен: умри Кере.
Эллиот Р. (1993). Экспертные показания об опознании очевидцев: критика. Закон и поведение человека, 17, 423–437.
Гуджонссон, Г.Х. (2003). Психология допросов и признаний: Справочник. Чичестер: Уайли.
Гуджонссон, Г.Х. (2008). Психологи как свидетели-эксперты: обзор BPS 2007 года. Криминалистическое обновление, 92, 23–29.
Гуджонссон, Г.Х. (2010). Приглашенная статья. Психологические уязвимости во время допросов в полиции. Почему они важны? Юридическая и криминологическая психология, 15, 161–175.
Гуджонссон, Г.Х. (2012). Ложные признания и исправление несправедливости. Обзор права Новой Англии, 46, 689.–709.
Gudjonsson, G. H., & Haward, L.R.C. (1998). Судебная психология: Руководство к практике. Лондон: Routledge
Хейл, М. (1980) Гуманитарные науки и социальный порядок: Хьюго Мюнстерберг и истоки прикладной психологии. Филадельфия: Издательство Темплского университета.
Хавард, L.R.C. (1965). Слухи и психологические отчеты. Бюллетень Британского психологического общества, 18, 21–26.
Ламиэль, Дж.Т. (2010). Уильям Стерн (1871–1938): Краткое введение в его жизнь и творчество. Берлин: Pabst Science.
Лофтус, Э. Ф. (1986). Десять лет из жизни свидетеля-эксперта. Закон и поведение человека, 10, 241–263.
Лофтус, Э. Ф. (2005) Внедрение дезинформации в человеческий разум. Обучение и память, 12, 361–366.
Маклин, HN (1993). Однажды в сказке: реальная история памяти, убийства и закона. Нью-Йорк: HarperCollins.
Макклоски, М. и Эгет, Е.П. (1983). Опознание очевидца: что психолог может сказать присяжным? Американский психолог, 38, 550–563.
Мюнстерберг, Х. (1908). На месте свидетеля. Нью-Йорк: Doubleday, Page & Company.
Врий, А. (2008). Обнаружение лжи и обмана: ловушки и возможности. Чичестер: Уайли.

Меня снова обслужили… На этот раз в суде.

Друзья, на прошлой неделе (или это был месяц?) я писал о том, что меня «обслуживают» по математике, и это должно быть месяц Serve-a-Pol-ooza. Видишь ли, на этой неделе у меня весенние каникулы. В последний день перед перерывом у меня была лишняя прогулка, потому что я знал, что у меня впереди неделя отдыха. , а там было пусто! ДА! Это должен был быть великий день. Затем секретарь сказала: «Tengo algo para ti» (я проинструктировал ее, что я участвую в программе самопогружения и не говорить со мной по-английски). Но суть не в этом. Я медленно повернулся на каблуках и осторожно взял конверт, как будто в нем могла быть сибирская язва. Когда я получаю документы, я никогда не говорю: «Отличная работа с этой встречей!» или «Нам от вас больше ничего не нужно!»

Это была повестка.

Для тех из вас, кто только что присоединился к NFTSP, я школьный психолог, работающий в государственных школах и в частной практике. Это два совершенно разных мира, и я люблю их обоих по разным причинам. Одна вещь, которую я усвоил как школьный психолог в государственных школах, заключается в том, что часть нашей работы на самом деле состоит в том, чтобы быть помощником юриста. Оказывается, мир специального образования и терапии очень спорный. Я ненавижу разочаровывать всех нетерпеливых голубков, которые пишут мне по электронной почте о том, как они рады быть школьным психологом, но здесь вы получите полную картину. Первые несколько лет своей работы я провел на «встречах по профессиональному развитию», тонко замаскированных под «Как не подать в суд на наш округ». Это именно то, что происходит, когда вы находитесь в большом городском районе. Мы тратим миллионы долларов на то, чтобы защитить себя от нехватки денег, чтобы должным образом обслуживать детей. Я расскажу вам о том случае, когда моя ручка обошлась округу в 100 000 долларов, но это уже другой день. По этой причине я больше никогда не держу ручку на собраниях. ВСЕГДА.

В повестке сказано передать все психологические записи студента в течение 5 дней. Дело датировано 9 дней назад. Это студент, с которым я никогда раньше не работал, и у меня нет записей о нем. НЕЕЕЕЕЕААААА. Итак, я ищу своего директора. Она на похоронах бывшего студента, погибшего в проезжей части. СУУУУПЕР. Я просматриваю свой банк знаний о «профессиональном развитии» в поисках того, что делать, и у меня над головой всплывает небольшой пузырь с моим старым боссом, говорящим: «Никогда не звоните адвокату, звоните в юридический отдел». Я не знаю, где этот номер. Я тупо звоню адвокату. Я говорю ему, что не думаю, что я «хранитель записей», но я посмотрю на это. Он говорит, что я должен быть хранителем психологических записей. Я говорю ему, что мне нужно повышение, если это так. Затем я вешаю трубку и пытаюсь продолжить свой день, полностью отвлеченный. Вижу свою директрису — она еще не ушла. После того, как мы рассказали об ужасах другой ситуации, она сказала мне, что юристы уже рассматривают повестки в суд, а «Округ»** на самом деле является хранителем документов, и нам, возможно, не придется обращаться в суд.