Мой милый что я тебе сделала: Вчера ещё в глаза глядел — Цветаева. Полный текст стихотворения — Вчера ещё в глаза глядел

Марина Цветаева «Мой милый,- что тебе я сделала?!» Кому поэтесса посвятила строки одного из самых известных стихотворений – Счастливая женщина

Домой это интересно

Стихотворение М. Цветаевой «Мой милый, что тебе я сделала?!» —   отчаянная женская попытка понять суть любви, осознать исчезнувшую надежду на счастье и невозможность принять ситуацию разрыва с любимым.

Эти строки поэтесса посвятила Осипу Мандельштаму, с которым ее связывали романтические отношения. Этот роман протекал весьма своеобразно, так как влюбленных разделяли сотни километром. Мандельштам жил в холодном и промозглом Петербурге, считая этот город самым лучшим на земле. Цветаева же с трудом представляла себе существование вне Москвы, где прошли ее детство и юность. Поэтому короткие встречи сменялись длинными письмами и стихотворными посвящениями в течение 5 лет.

Однако в 1920 году Марина Цветаева осознала, что ее связывают с Мандельштамом не столько чувства, сколько общие взгляды на творчество.

С этого момента их отношения изменились, приняв более спокойный и уравновешенный характер. К тому же Иосиф Мандельштам встречает свою будущую супругу Надежду Хазину, понимая, что именно с этой женщиной он может быть по-настоящему счастлив. В итоге Цветаева отправляет ему стихотворение «Мой милый, что тебе я сделала?!», которому суждено поставить точку в этом непростом и необычном романе.

Вчера ещё в глаза глядел,
А нынче — всё косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел,-
Всё жаворонки нынче — вороны!

Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времен:
«Мой милый, что тебе я сделала?!»

И слезы ей — вода, и кровь —
Вода,- в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха — Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.

Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая…
И стон стоит вдоль всей земли:
«Мой милый, что тебе я сделала?»

Вчера еще — в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал,-
Жизнь выпала — копейкой ржавою!

Детоубийцей на суду
Стою — немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
«Мой милый, что тебе я сделала?»

Спрошу я стул, спрошу кровать:
«За что, за что терплю и бедствую?»
«Отцеловал — колесовать:
Другую целовать»,- ответствуют.

Жить приучил в самом огне,
Сам бросил — в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе — я сделала?

Всё ведаю — не прекословь!
Вновь зрячая — уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.

Самo — что дерево трясти! —
В срок яблоко спадает спелое…
— За всё, за всё меня прости,
Мой милый,- что тебе я сделала!

Марина Цветаева 1921 г.

Источник: nesnilos.com

БОЛЬШЕ ИСТОРИЙ

Мой милый, что тебе я сделала?

Что ж, похоже, что в мире это было и еще будет много-много раз. Но когда это случается с тобой, слова превращаются в орущую боль. И пофиг, что это банально и старо как мир – любовный треугольник

«О, вопль женщин всех времен:

«Мой милый, что тебе я сделала?»

М. И. Цветаева

Что ж, похоже, что в мире это было и еще будет много-много раз. Но когда это случается с тобой, слова превращаются в орущую боль. И пофиг, что это банально и старо как мир – любовный треугольник.

– Не у меня, не со мной, не сейчас, никогда! – В ее глазах я вижу всю трагедию женского мира, который так боится рухнуть, исчезнуть вместе с уходом того, с кем была связана ее жизнь. Как долго? А неважно, десять, двадцать, бывает и тридцать, и сорок лет вместе, и вдруг… 

Подписывайтесь! Мы в Одноклассниках!

Они приходят ко мне за консультацией. Потому что женщине и в 30, и в 40, и в 50 невыносимо наедине со своими мыслями и чувствами стоять над пропастью грозящих наступить перемен. Невыносимо жить в его молчании и грубости, в своих изнуряющих приступах вполне обоснованной, но не доказанной («не пойман – не вор») ревности, в истошных попытках поговорить, помочь ему понять себя. Все – в пустоту или об стенку горохом.

– Что мне делать? Как спасти его, ситуацию? Что я делала не так, почему он от меня отвернулся? Как вернуть все назад?

В ответ на это можно было бы написать правильный текст о кризисе семейных отношений, о мужско-женских различиях, о зависимостях и еще о том, как проживаются перемены со всеми сопутствующими сильными чувствами.

А мне вспомнилась моя история, на которую, простите за пафос, сама жизнь дала ответ. Правда, пришел он, ответ, не сразу, а постепенно в течение последующих двадцати пяти лет. И ничего, я осталась жива и таки нашла…

Тогда, в свои 30, я и подумать не могла, что такое может произойти со мной. За двенадцать лет совместной жизни мы стали дружной парой, нас объединяли не только дети, но и общие интересы и человеческие ценности. Я всегда верила в таланты своего мужчины, в его светлый ум и способности. Так оно и случилось. Невероятно выгодное предложение о работе пришло к нему очень даже вовремя и открывало для нашей семьи самые заманчивые горизонты.

Решение мужа подобрать себе в помощницы толкового секретаря было естественной необходимостью. Только в тот момент я не поняла, почему расплакалась, когда он радостно сообщил, что, наконец-то, нашел скромную, трудолюбивую, целеустремленную девушку, к тому же еще и «серую мышку без понтов».

При этом, обняв, муж подвел меня к зеркалу и, будто сравнивая, стал говорить о том, какая я у него красивая и классная, как он мной гордится, и просил запомнить раз и навсегда, что таких женщин как я мужчины не бросают, говорил о том, как важно мне себя уважать, знать себе цену и выкинуть глупые мысли из головы. Что ж, я склонна верить, что в тот момент мужчина говорил правду.

Про то, что у мужа начался банальный роман с секретаршей, я даже и думать не хотела, я уважала его и себя. Приходит поздно – деловые переговоры, в выходные на работе – встречи с партнерами, на новый год случайно задержался в Варшаве – отменили рейс.

Глупо с моей стороны было верить? Я бы ответила, на то время – безопасно. Узнавать правду и принимать какие-либо решения я была не готова. Бороться за мужа? Так по началу никто и не воевал. Просто мужчина стал немного странным, рассеянным, отсутствующим, что ли. 

Именно тогда я и начала более углубленно изучать психологию взаимоотношений мужчины и женщины. Чего я только не придумывала, чтобы привлечь внимание мужа, разнообразить нашу устоявшуюся совместную жизнь, пыталась пробудить в нем интерес к себе, к детям, расшевелить чувства.

Я понимала, что если у него есть отношения с другой женщиной, то силой я все равно ничего не решу. Может, поэтому и затянулся тот странный период на два долгих года. Страдала я в поиске правильных решений, страдал муж от бередивших его чувств, страдали дети от напряжения, возникшего в семье.  

С «мышкой» я встретилась однажды на пороге кабинета мужа, откуда она гордо выходила, на ходу застегивая сережку и бросив на меня победный взгляд. На «серенькую» она уже совсем не была похожа. От неожиданности нахлынувших на меня чувств, я растерялась, потом взяла себя в руки и, помня наставления мужа о самоуважении, подошла и спокойно выдала ей несколько рекомендаций по улучшению качества интима с ним.

Так началась наша с ней холодная война. Муж, внезапно опомнившись, пообещал доказать мне и всем вокруг, что он сильный и сумеет окончательно разорвать эту увлекшую его связь.

«Мышка», в свою очередь, решила доказать всем, и мне в том числе, что она совсем не лишняя в сложившемся треугольнике и достойна большего, чем быть секретаршей. Мне же оставалось поддерживать своего суженого в его намерениях вернуться в семью и делать все возможное, чтобы ему было с нами хорошо.

Через год мой мужчина сдался, признав, что «она» – девушка его мечты и что он ничего не может с собой поделать. Как больно и обидно мне ни было, я отступила, хоть и хваталась за соломинку, просив мужа не разводиться сразу, а пожить с ней хотя бы год для проверки чувств. 

Мы в ВКОНТАКТЕ! Подписывайтесь!

Но тут уже победительница резко активизировалась, сбросив мышиную шкурку, превратилась в пиранью, как ласково называл ее пока еще мой муж. Он быстро и по-деловому организовал развод, собрал свои вещи и ушел, оставив нам (к его чести) все скромно нажитое и обозначив сумму на содержание детей, чтобы мы не утонули в те далекие 90-е.

– Остальное – сама, сказал он на прощанье. Я достиг успеха, теперь достигай ты, если хочешь жить хорошо. 

– Ему от вас ничего не надо, он на работе и очень занят, – отвечала детям телефонная трубка ледяным женским голосом.

Это была катастрофа. Рушилась моя жизнь, уклад, материальное положение, статус. Мой внутренний мир трещал по швам: уверенность в себе потухла, самоуважение упало, вина и стыд расцветали полным цветом, источая аромат обиды и гнева с резкими оттенками страха и жалости к себе.  

Так началась моя другая жизнь, неожиданная, нелегкая, нескучная. В первый год после развода я не жила, выживала, сполна переживая первые четыре этапа горевания: отрицание, агрессию, торги, депрессию.

Завершающий этап – принятие – наступил далеко не сразу, постепенно. Подниматься из психологических руин в одиночку было тяжело, но оставаться в них – куда хуже! Для начала надо просто начать выходить, возможно, прилагая усилие, идти за малейшим своим интересом, идти к людям, в творчество, в приятную для себя деятельность, туда, где можно получить глоток свежего воздуха или прибавку энергии.

Настало время заниматься собой, высвобождаясь из коросты вины и самобичевания, пропитанной ядом обид! Случилось, что случилось. 

Чувствам, конечно, не прикажешь, но выбирать, как с ними обходиться – личное дело и ответственность каждого (это я про обоих в паре). Думать, что все из-за тебя – слишком самоуверенно и глупо. Ты не можешь влиять на все и на всех, как хочется именно тебе! Возьми с собой в дорогу лучшие воспоминания из прошлого и иди.

Учись «включать жизнь». И она обязательно откликнется, наполняя твою израненную душу мягким теплом и светом. Ибо самый большой смысл этой жизни – в жизни. Живи!

Моя история, как и жизнь отнюдь не закончилась на разводе. Она менялась и развивалась вместе со мной. Со временем я перестала гоняться за жар-птицей, доказывая себе, что достойна большего, и бывшему мужу – какую «звезду» он потерял.

Я распрощалась с тем, что не сбылось, и стала заниматься тем, что нравится. Это был уже мой Путь. Я выжила, выросла, обустроила свою новую жизнь и уже могу помогать другим учиться слышать себя и находить СВОИ решения и выходы из кризисных ситуаций. Кстати, выходы бывают разные, и единый рецепт для всех прописать не возможно.

Неожиданное завершение моей ситуации с разводом случилось через четверть века. Мы встретились со второй женой моего первого мужа на похоронах свекрови. Если честно, видеться с бывшей «мышкой» я не горела желанием.

А тут… В конце церемонии она подошла ко мне и стала просить прощения, рассказывая, что сожалела о том, какой она была тогда, делилась, что осознала про ТУ ситуацию за все эти годы.

Она застала меня врасплох. Я стояла, слушала ее и себя, с удивлением замечала, как слезы катятся по моим щекам. Слезы облегчения. Мы уже не были соперницами.

Две взрослые женщины, на равных, каждая со своей историей любви и боли, со своей судьбой, встретились, чтобы снять швы с зажившей раны. А шрамы на сердце – они только добавляют женщине мудрости, душевной красоты, и силы.опубликовано econet.ru. 

Автор Виктория Подгорная-Горновская

Подписывайтесь на Эконет в PINTEREST! 

P. S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание — мы вместе изменяем мир! © econet

*Статьи Эконет.ру предназначены только для ознакомительных и образовательных целей и не заменяет профессиональные медицинские консультации, диагностику или лечение. Всегда консультируйтесь со своим врачом по любым вопросам, которые могут у вас возникнуть о состоянии здоровья.

Моим дорогим детям — Открытая антология ранней американской литературы

Энн Брэдстрит

Моим дорогим детям:

А. Б.

Мои дорогие дети:

Зная по опыту, что увещевания родителей оказывают наибольшее действие, когда говорящие уходят говорить, и особенно глубже всего погружаются те, которые сказаны последними, — и не зная, буду ли я на смертном одре иметь возможность поговорить с кем-нибудь из вас, много Меньше для всех — счел это наилучшим, пока я был в состоянии сочинить несколько коротких статей (ибо как еще их назвать, я не знаю) и завещать вам, чтобы, когда меня больше не будет с вами, я все же мог быть каждый день в ваше воспоминание (хотя это и является наименьшей из моих целей в том, что я сейчас делаю), но чтобы вы могли получить некоторую духовную пользу благодаря моему опыту. Я учился тому, что вы читаете, не для того, чтобы показать свое мастерство, а для того, чтобы провозгласить Истину — изложить не себя, а Славу Божию. Если бы я имел в виду первое, оно, может быть, было бы для вас более приятным, — но лучше всего видеть последнее, пусть оно будет для вас наиболее приятным. Метод, который я буду соблюдать, будет таким: я начну с того, что Бог обращается со мной с моего детства и до сего Дня. В молодые годы, лет 6 или 7, как я понимаю, я начал осознавать свои пути, и то, что я знал, было греховным, как ложь, неповиновением Партии.0003

энта и т. д., я избегал этого. Если когда-либо меня настигали подобные злыдни, это была большая Беда. Я не мог успокоиться, пока в молитве не исповедал это Богу. Я также был обеспокоен пренебрежением к личным обязанностям, хотя: слишком часто опаздываю таким образом. Я также находил много утешения в чтении Писаний, особенно в тех местах, которые, как мне казалось, больше всего касались моего состояния, и чем больше я понимал их, тем больше утешения я находил в них.

Во время долгого приступа болезни, которую я имел на своей постели, я часто причащался к моему сердцу и обращался с мольбой к Всевышнему, который освободил меня от этого недуга.

Но когда мне исполнилось 14 или 15 лет, я нашел свое сердце более плотским, и, сидя вдали от Бога, тщеславие и безумие юности овладевают мной. Около 16 лет Господь возложил на меня и Смотта свою больную руку с оспой. Когда я был в скорби моей, я умолял Господа, и исповедал свою Гордость и Тщеславие, и Он умолял меня, и снова восстановил меня. Но я воздал ему не по полученной выгоде.

Через короткое время я переменил свое положение, женился и приехал в эту страну, где полюбил новый мир и новые нравы, от которых восторжествовало мое сердце. Но после того, как я убедился, что это путь Божий, я подчинился ему и присоединился к церкви в Бостоне.

Через некоторое время я впал в затяжную болезнь, как чахотку, вместе с хромотой, исправление коих я видел, как Господь послал, чтобы смирить и испытать меня и сделать мне добро: и это было не совсем безрезультатно.

Богу угодно было держать меня долгое время без

дитя, которое было для меня великим горем и стоило мне многих молитв и слез, прежде чем я получил одного, а после него дал мне еще многих, о которых я теперь позабочусь, так как я привел тебя в мир, и с великими муками, слабостями, заботами и страхами, доведшими вас до этого, я ныне страдаю в рождении свыше от вас, пока Христос не образоватся в вас.

Среди всех моих опытов милостивого обращения Бога со мной я постоянно наблюдал то, что он никогда не позволял мне долго сидеть без него, но тем или иным несчастьем заставил меня вернуться домой и искать то, что было не так, как обычно так случилось со мной, что я не сразу почувствовал, что мое сердце выходит из строя, но я ожидал исправления для него, которое чаще всего было на моей собственной личности, в болезни, слабости, боли, иногда на моей душе, в сомнениях и боится гнева Божия и моей искренности по отношению к нему, то он поражал ребенка болезнью, то наказывался потерями в имуществе, — и эти Времена (через его великую милость) были временами моего величайшего Достижения и Выгоды. , да, я нашел для них Времена, когда Господь проявлял ко мне наибольшую любовь. Тогда я отправился на исследование и сказал Давиду: Господи, испытай меня и испытай меня, посмотри, какие пути нечестия во мне, и веди меня путем вечным; и редко или никогда, но я обнаруживал либо какой-нибудь грех, который Бог исправил бы, либо какой-то долг, который Он пренебрег бы, и который бы он исполнил. И с его помощью я наложил клятвы и узы на свою душу, чтобы исполнять его праведные приказы.

Если когда-либо вы будете наказаны Богом, примите это как

с благодарностью и радостью, как в величайшей милости, ибо, если вы будете его, вы пожнете от этого величайшую пользу. Немалой поддержкой для меня во времена Тьмы было то, что Всемогущий сокрыл от меня лицо Свое, и тем не менее я имел изобилие сладости и освежения после скорби и большую осмотрительность в моем хождении после скорби. Я был с Богом, как неугомонный ребенок, который не дольше, чем розга была на моей спине (или, по крайней мере, в поле зрения), но я был склонен забывать его и себя тоже. Прежде страдания моего я заблуждался, а ныне соблюдаю уставы Твои.

У меня был большой опыт, когда Бог слышал мои молитвы и возвращал мне удобные ответы, либо даруя то, о чем я молился, либо удовлетворяя мой разум без этого; и я был уверен, что это было от него, потому что я нашел, что мое сердце благодаря его доброте расширилось от благодарности к нему.

Я часто недоумевал, что не нашел той постоянной Радости в моем Странничьем возрасте и освежения, которые, как я полагал, есть у большинства служителей Божиих; хотя он не оставил меня полностью без свидетельства своего святого духа, который часто давал мне свое слово и ставил свою печать, что со мной все будет хорошо. Иногда я вкушал ту сокровенную манну, которой мир не знает, и устанавливал свой Эбенезер, и решил для себя, что против такого обещания такого вкуса сладостей Врата Ада никогда не одолеют. И все же я много раз падал и падал и не наслаждался тем блаженством, которое иногда делал. Но когда я был во мраке и не видел света, я хотел остаться

себя на Господа. И когда я был в болезнях и муках, я думал, что если бы Господь только возвысил свет Своего Лика на меня, хотя: он стер меня в прах, это было бы для меня всего лишь светом; да, я часто думал, что если бы был сам ад и если бы там была любовь Бога ко мне, то это были бы небеса. И если бы я был на Небесах без Любви Бога, это было бы для меня Адом; ибо, по правде говоря, именно отсутствие и присутствие Бога создает Рай или Ад.

Много раз сатана беспокоил меня относительно истинности Писаний, много раз атеизмом, как я мог знать, существует ли Бог; Я никогда не видел никаких чудес, подтверждающих меня, а те, о которых я читал, откуда я знал, но они были притворны. Что есть Бог, мой Разум скоро подскажет мне по чудесным творениям, которые я вижу, по обширному каркасу Неба и Земли, по порядку всего сущего, ночи и дня, лета и зимы, весны и осени, дневного обеспечения для этого великого дома на Земле, сохранения и направления Всего к его надлежащей цели. Размышление об этих вещах с изумлением наверняка решило бы меня, что существует Вечное Существо.

Но откуда мне знать, что он такой Бог, какому я поклоняюсь в Троице, и такой Спаситель, на которого я уповаю? tho: это предлагалось мне тысячи раз, но Бог всегда помогал мне. Я спорил с собой. Что есть Бог, которого я вижу. Если когда-либо этот Бог открывал себя, то это должно было быть в его слове, и это должно быть либо оно, либо ничего. Разве я не обнаружил, что никакое человеческое изобретение не может воздействовать на Душу? Разве не постигли суды тех, кто презирал и презирал его? Разве он не сохранился во все века, через все языческие тираны и всех врагов, которые противостояли ему? Есть ли какая-либо история, кроме той, которая показывает начало времен и то, как мир стал таким, каким мы его видим? Разве мы не знаем, что в ней сбылись пророчества, которые не мог бы так долго предсказывать никто, кроме самого Бога? Когда я преодолею эту преграду, тогда на моем пути возникнет еще одна проблема, Что признает эту пчелу истинным Богом, которому мы поклоняемся, и это его слово, но почему папская религия не может быть правильной? У них тот же Бог, тот же Христос, то же слово; они только интерпретируют это так, крошечный иначе. Это иногда застревало во мне, и еще больше могло бы, но тщетные глупости, которые есть в их религии, вместе с их лживыми чудесами и жестокими гонениями на святых, которые допускают, как они их называют, но не так, чтобы с ними обращались. все. Размышление об этих и многих других вещах вскоре снова вернет меня к моей собственной религии. Но с тех пор, как мир наполнился богохульством и сектантством, и некоторые из тех, кого считали искренними христианами, увлеклись ими, у меня появились новые беды, так что иногда я говорил: есть ли вера на земле? и я не знал, что думать. Но тут я вспомнил слова Христа, что так должно быть и что, если бы было возможно, прельстились бы и сами избранные. Вот, вера, наш Спаситель, я уже говорил вам раньше. Это остановило мое сердце, и теперь я могу сказать: «Вернись, о моя душа, в свой покой, на этой Скале, Христе Иисусе, я буду строить свою веру; а если погибну, то погибну. Но я знаю, что все силы ада должны

никогда не одолеет его. Я знаю, кому я доверился и кому я поверил, и что он в состоянии сохранить то, что я поручил ему. Ныне Царю, Бессмертному, Вечному и Невидимому, единому мудрому Богу, слава и Честь во веки веков! Аминь.

Это было написано в большой болезни и слабости, и сделано очень слабо и несовершенно; но, если вы можете извлечь из этого какую-либо выгоду, я нацелился именно на эту марку.

Я скоро забуду тебя, моя дорогая (Сонет IV) Эдны Сент-Винсент Миллей — Стихи

 "Будь ты проклята, Жизнь, я не буду больше жить с тобой!
 Ты издевался надо мной, морил меня голодом, избивал мое тело до боли!
 И все за залог, что не мной заложен,
 Я целовал твою корку и ел скупо
 Чтобы я мог снова есть и встречать твои насмешки
 Упреками, а твои удары слезами,—
 Да, от твоей обожженной плети, радостной, уползшей,
 Как будто потраченная страсть была праздником!
 А теперь я иду. Ни угрозы, ни легкой клятвы
 Запоздалая доброта может помочь тебе сейчас
 Со мной, откуда и страх, и вера улетают;
 Одинокий я пришел, и я уйду один,
 И не знаю, куда и к кому я иду;
 Но то, что ты не можешь следовать за мной, я знаю».
 Так я к Жизни и перестал; но через мой мозг
 Моя мысль замерла, пока я снова не сказал:
 «Ах, но я иду не так, как пришел, — нет и следа
 Мой, чтобы унести эту старую благодать
 Я принес! Я согрелся в твоих огнях,
 Согнутый твоими руками, созданный по твоим желаниям,
 Твоя метка на мне! я не тот
 И никогда больше не будет, как когда я пришел.
 Пепел я всего, чем когда-то казался.
 Во мне утонуло все, что прыгало, и все, что снилось
 Бодрствует от тревоги, - о, позор тебе,
 За дурную перемену, которую ты произвел во мне,
 Кто больше не смеется и не поднимает горло, чтобы петь
 Ах, жизнь, я была бы приятной вещью
 Чтобы иметь о доме, когда я вырос
 Если бы ты оставил мои маленькие радости в покое!
 Я не просил тебя об одолжении, кроме вот этого:
 Что ты оставишь меня играть на солнце!
 И это ты отрицал, называя мое имя
 Настойчиво, пока я не встал и не кончил.
 Я больше не видел солнца.
 Так долго на этих неприятных мыслях останавливаться,
 Мне нужно встать завтра и возобновить
 Снова мои ненавистные задачи, но я закончил
 Со всеми вещами, кроме моих мыслей и этой одной ночи,
 Так что на самом деле я кажусь уже совсем
 Свободный и далекий от тебя, я не тороплюсь
 И нет нежелания уйти; я пробую
 Только, с задумчивым видом, неведомый глоток,
 Что скоро я выпью».
 Так я к Жизни, и перестал, и слегка улыбнулся,
 Глядя в никуда; и мои тонкие мечты поданы
 Передо мной один за другим, пока еще раз
 Я вставляю новые слова в старый рефрен:
 «Сокровища у тебя есть, которые никогда не были моими!
 Теплые огни во многих секретных комнатах сияют
 Из твоего изможденного дома, и порывы песни взорвались
 Как цветы для меня, которые сидели в одиночестве!
 И я хорошо ждал, когда ты покажешь
 Если бы какая-нибудь доля была моей, - и теперь я иду
 Я ничего не оставлю, и если я ничего не достигну
 Я снова вступлю в свои права!"
 Так я к Жизни, и перестал, и больше не говорил,
 Но повернувшись, тотчас же искали определенную дверь
 В задней стенке. Тяжелый он был и низкий
 И темный - путь, по которому никто никогда не пойдет
 Тот другой выход имел, и никогда не стучал
 Было слышно там, - с любопытным замком
 Какой-то случай показал мне, что я неправильно вылеплен,
 Бесполезный ключ к которому содержала Жизнь,
 И большие грубые петли, толстые и грубые от ржавчины,
 Чей внезапный голос сквозь тишину должен,
 Я знал, будь суров и ужасен слышать,—
 Странная дверь, уродливая, как карлик. Так близко
 Я пришел, я почувствовал на ногах холод
 Кислотного ветра, ползущего по подоконнику.
 Так стоял долгое время, пока наконец не закончился.
 Пришла усталость, и все остальное прошло
 Чтобы освободить место; тихая ночь дрейфовала глубоко
 Словно снег вокруг меня, и я жаждал сна.
 Но, вдруг, отметив утренний час,
 Забил в башне громогласный колокол!
 Вздрогнув, я поднял голову — и с криком
 Схватился за щеколду - и был без.
 * * * *
 Ах, давно забытая, хорошо запомнившаяся дорога,
 Вернув меня в мою прежнюю обитель,
 Дом моего отца! Туда ночью я пришел,
 И нашел их пирующими, и все то же самое
 Как они были прежде. Великолепие висело
 На стенах пели такие сладкие песни
 Как, эхом отдаваясь очень давно,
 Позвал меня из дома Жизни, я знаю.
 Так красиво их одежда сияла, что я выглядел пристыженным
 О некрасивом одеянии, в котором я пришел;
 Тут же над моей нерешительностью усмехнулся:
 "Это дом моего отца!" Я сказал и постучал;
 И дверь открылась. К сияющей толпе
 Оборванный и темный, я вошел, как облако,
 Не видя лица, кроме его; к нему я подкрался,
 И "Отец!" Я плакала, и обхватила его колени, и заплакала.
 * * * *
 Ах, какие дни радости последовали! В полном одиночестве
 Я бродил по дому. Мой собственный, мой собственный,
 Мое собственное на ощупь, мое собственное на вкус и запах,
 Все, чего мне так долго не хватало и что я так любила!
 Никто не вытряхнул меня из сна, не замолчал мою песню,
 И не звал меня от солнечного света весь день.
 Я не знаю, когда ко мне пришло чудо
 О том, что может быть делом моего отца,
 И куда делся и с какими поручениями склонялся
 Высоких и грациозных посланников, которых он послал.
 Но однажды без песни с рассвета до ночи
 Удивляясь, я сел и стал наблюдать за ними из виду.
 А на следующий день я позвонил; и на третьем
 Спрашивал их, могу ли я пойти, но никто не слышал.
 Тогда, больной тоской, я наконец встал
 И пошел к моему отцу, - в этом огромном
 Палата, в которой он столько лет
 Сел, окруженный своими картами и сферами.
 «Отец, — сказал я, — отец, я не умею играть
 арфу, которую ты дал мне, и весь день
 Я сижу в праздности, пока туда и сюда
 Обо мне ходят твои безмятежные, серьезные слуги;
 И я устал от своей одинокой легкости.