Жизнь в плену: 5 чудовищных историй похищения людей
Наташа Кампуш
Истории о жестоких серийных убийцах легли в основу не одного кинофильма и книги, и сценаристы и авторы нередко «вдохновлялись» реальными случаями, которые происходили на самом деле. Однако ни одно художественное произведение не может передать тот ужас, который происходил в реальности. Рассказываем о тех, кто прошел через настоящий ад и смог выжить.
Наташа Кампуш
История Наташи Капмуш — один из самых известных случаев похищения детей, а события страшных лет в плену легли в основу многих книг и фильмов, в числе которых и нашумевший кинопроект «3096».
Австрийской девочке Наташе было всего 10 лет, когда ее жизнь разделилась на «до» и «после» — 2 марта 1998 года Кампуш как обычно отправилась на занятия в школу, но домой так и не вернулась. Когда мать Наташи забила тревогу, нашлись двое свидетелей, которые видели, как девочку сажал в белый фургон мужчина, но эта информация мало помогла расследованию — полиция допросила более 500 потенциальных подозреваемых, среди коих, к слову, был и истинный виновный в похищении, но доказательств для обвинения не нашлось.
Кроме того, многие детективы подозревали в совершении преступления мать Наташи Бригитту Сирни — по некоторым данным, девочка росла в неблагополучной семье, а ее мать избивала ребенка и относилась к ней крайне жестоко. Правда, версия о причастности матери оказалась несостоятельна.
Наташа Кампуш
Настоящим же похитителем Наташи был Вольфганг Приклопиль, который подкараулил девочку по дороге в школу, после чего привез ее к себе домой и запер в подвале, который был выстроен его дедом как бомбоубежище.
В этом крохотном помещении Кампуш провела более восьми лет — в первые годы заключения она даже не имела права покидать пределы своей «камеры», целыми днями находясь в четырех стенах и страдая от ежедневных побоев Приклопиля. Спустя время маньяк все же стал позволять Наташе совершать прогулки в саду, а в еще через несколько лет даже взял пленницу с собой на горнолыжный курорт в Вене, но у девушки не было возможности сбежать.
Уже после своего освобождения Кампуш рассказывала о своих мыслях в то время, когда находилась в плену у маньяка:
«Я чувствовала себя цыпленком в курятнике.
Все видели ту комнату, в которой он держал меня. Это было местом отчаяния»
Все видели ту комнату, в которой он держал меня. Это было местом отчаяния»Лишь в 2006 году у Наташи появилась возможность сбежать — 23 августа Приклопиль поручил своей пленнице почистить его машину. Кампуш включила пылесос, чтобы избавиться от пыли в салоне автомобиля, и в это момент Вольфганг отвлекся на телефонный звонок. Наташа оставила пылесос включенным и бросилась бежать.
Преодолев несколько соседних участков, девушка постучала в дом 71-летней соседки Инги, которая и вызвала полицию. Наташу опознали, а сам Приклопиль, поняв, что его пленница сбежала, совершил самоубийство. По словам Кампуш, он неоднократно рассуждал о том, что будет, если полиция узнает о его преступлении и каждый раз повторял одну и ту же фразу: «Они никогда не поймают меня живым».
Комната, в которой держали Наташу
Состояние Наташи на момент освобождения было удовлетворительным — на теле девушки были следы побоев, она была очень худой, однако ее организм не был истощен, а, главное, она не утратила возможности нормально общаться — ее психологическое состояние было в рамках нормы.
Тем не менее, годы плена все же оставили след в жизни девушки. После ее освобождения Кампуш путалась в показаниях, периодически защищая преступника и даже выражая ему сочувствие — тот факт, что Наташа отзывалась о своем «тюремщике» подобным образом говорило о возможном развитии стокгольмского синдрома, то есть формировании психоэмоциональной связи с преступником.
Кроме того, Наташа отказалась разглашать детали ее заключения, а потому до сих пор доподлинно неизвестны мотивы преступника — многие предполагали, что Приклопиль совершал насильственные сексуальные действия по отношению к пленнице, однако эта информация не была официально подтверждена.
«Я не хочу и не буду отвечать на вопросы о личных или интимных подробностях моей жизни», — неоднократно заявляла Кампуш в интервью. Также однажды Наташа рассказала, что не чувствует, что что-то упустила в своей жизни: «Я не попала в плохую компанию, не пристрастилась к сигаретам, алкоголю и наркотикам, как это часто делают мои сверстники».
Сегодня Наташа Кампуш смогла восстановить свою жизнь — она увлекается рисованием, активно занимается благотворительностью, жертвуя средства в фонды по борьбе с насилием. Также девушка вела свое шоу Natascha Kampusch trifft, а в 2010 году вместе с несколькими журналистами опубликовала автобиографию под названием «3096 дней».
В 2016 году Кампуш выкупила дом, в котором ее восемь лет держал похититель, а до этого Наташа несколько лет безуспешно судилась за право собственности на это имущество с матерью погибшего Приклопиля. Психологи отмечают, что этот поступок говорит о том, что девушка таким образом пыталась справиться с психологической травмой — покупка дома, с которым связаны самые страшные воспоминания, стала своеобразной попыткой избавиться от роли жертвы и закрыть гештальт.
Фусако Сано
Card
Фусако Сано в детстве
13 ноября 1990 года 9-летняя жительница японского города Ниигата направлялась домой, когда возле нее остановился автомобиль, которым управлял 27-летний Нобуюки Сато.
Угрожая девочке ножом, он посадил ее в машину и скрылся.
Когда Фусако не вернулась домой в назначенное время, ее мать обратилась в местное отделение полиции — уже через несколько часов после похищения детективы прочесывали улицу за улицей, надеясь найти хоть какие-то улики, способствующие поиску пропавшей. Но все попытки раскрыть дело по «горячим следам» оказались тщетны.
Как выяснилось позже, преступник отвез ребенка в свой дом в городке Касивадзаки, который находился примерно в пятидесяти километрах от места похищения. Как Сато оказался возле дома девочки, и почему он выбрал именно ее – до сих пор остается загадкой.
Когда похититель привез Фусако в свой дом, он запер пленницу на втором этаже, угрожая побоями в случае, если она осмелится подойти к двери или кричать о помощи. Сато держал свою пленницу привязанной к койке, редко кормил, запрещал издавать какие-либо звуки, не давал книг и регулярно избивал ее.
Card
Повзрослевшая Фусако Сано
Через несколько месяцев практически неподвижного режима у девочки начали атрофироваться конечности — ей стало сложно передвигаться, а потому, даже если она бы решилась на побег, она не смогла бы совершить задуманное ввиду физического состояния.
К слову, вместе с Сато в его доме жила и его мать, однако у пожилой женщины были проблемы с ногами, и она никогда не поднималась на второй этаж. Кроме того, ее сын с детства был склонен к насилию и проявлял агрессию по отношению к матери, а потому женщина просто боялась заходить в его комнату и расспрашивать о чем-либо.
В 2000 году состояние Нобуюки Сато ухудшилось, и его мать приняла решение обратиться в полицию за защитой. Именно тогда полицейские, которые прибыли в дом агрессора, обнаружили на втором этаже истощенную девушку, которая практически не могла передвигаться самостоятельно, заикалась и боялась солнечного света.
Сато был осужден на 12 лет лишения свободы. Фусако провела несколько лет в больнице, позже лечилась дома, стараясь вернуться к привычному образу жизни — она получила водительские права и даже подрабатывала у своих родственников на рисовом поле. Однако годы заключения все же сломили ее психику — Фусако так и не удалось оправиться психологически. Она ведет затворнический образ жизни и избегает контактов с внешним миром.
Сабина Дарденн и Летиция Дельез
Card
Сабина Дарденн, похищенная Марком Дютру
Бельгийки Сабина Дарденн и ее подруга Летиция Дельез стали жертвами серийного убийцы и маньяка Марка Дютру, который похитил девочек в 1996 году. Первой была похищена 13-летняя Сабина — Дютру схватил девочку в мае, когда та направлялась в школу на велосипеде. Преступник привез пленницу в своей дом, где посадил ее на цепь в подвале.
Через несколько месяцев маньяк совершил новое преступление — в августе того же года он похитил подругу Сабины, 14-летнюю Летицию, которую также запер в подвале своего дома.
Преступник, в доме которого, к слову, проживала и его супруга, крайне жестоко относился к своим пленницам — Дютру избивал их, насиловал, снимая все на пленку, демонстрировал порнографические кассеты, морил голодом и не давал воды. Сабина и Летиция не были первыми жертвами маньяка — но только им удалось выбраться из плена живыми, остальные же либо были жестоко убиты, либо умерли от истощения.
15 августа в полицейский департамент Бельгии поступил звонок — очевидец рассказал, что запомнил номер машины, на которой предположительно была похищена Летиция, и именно этот звонок спас девочкам жизнь. Полиция, прибывшая в дом Дютру, была ошеломлена тем, в каком состоянии находились пленницы — истощенные, трясущиеся от страха и отказывающиеся приближаться к посторонним людям.
Card
Сабина Дарденн
Когда детективам удалось убедить девочек, что они в безопасности, Сабина и Летиция вышли из дома преступника и впали в состояние истерики. Девочки еще долгое время находились под наблюдением врачей, а также страдали от повышенного внимания СМИ — по словам Сабины, люди «требовали от них поведения жертвы, а им хотелось поскорее забыть то, что случилось в доме Дютру».
Суд над маньяком состоялся лишь через восемь лет после страшных событий 1996 года — Марк Дютру получил пожизненный срок, а его супруга была приговорена к 30 годам лишения свободы.
На сегодняшний день Сабина и Летиция смогли вернуться к нормально жизни, однако избегают публичности и скрывают подробности своей личной жизни.
Дарденн написала мемуары о событиях 1996 года, назвав свою книгу «Мне было 12 лет, я села на велосипед и поехала в школу».
Несмотря на то, что девочки находились в плену менее года, их история также является чудовищным свидетельством несправедливости и жестокости нашего мира, а тот факт, что жертвы Дютру пострадали не только от самого маньяка, но и от общественности, которая порицала поведение девочек после освобождения и искала вину в случившемуся в самих жертвах, пугает куда больше, чем сама история похищения.
Коллин Стэн
В 1977 году 20-летняя девушка по имени Коллин Стэн пыталась добраться до праздника по случаю дня рождения близкого друга в Калифорнии и ловила машину на трассе. Спустя некоторое время у обочины остановился автомобиль, в котором сидела семья Хукер, и Коллин, посчитавшая, что семейная пара не причинит ей вреда, спокойно села в автомобиль.
Card
Коллин Стэн
Сначала машина следовала в верном направлении, и у девушки не было повода для паники — Дженис и Камерон, как звали супругов, вели себя доброжелательно и активно поддерживали разговор с попутчицей.
Однако вскоре автомобиль свернул в лесной массив, а Камерон Хукер, угрожая Коллин ножом, приказал той выйти наружу.
После преступник надел на голову жертвы некое подобие звуконепроницаемого шлема из дерева и доставил в свой дом в городе Ред-Блафф. И то, что происходило с пленницей после похищения, сложно описать словами.
По приезде в дом супругов, Камерон приволок Коллин в подвал, изнасиловал и жестоко избил кнутом. После этого он запер пленницу в узком деревянном ящике, который напоминал гроб, и выпускал ее оттуда всего на час в день — чтобы снова изнасиловать и избить.
Ящик супруги Хукер хранили под своей кроватью, и существование в нем было едва возможным — мало того, что в нем было очень тесно, но туда также практически не поступал воздух, Коллин буквально задыхалась от удушья.
Спустя год после похищения чета Хукер рассказали девушке, что Камерон — бывший член тайной организации под названием «Компания», которая занимается похищением рабынь. Супруг Дженис внушил пленнице, что в случае побега, ей и ее семье грозит мучительная смерть, а отныне она считается его рабыней — до смерти напуганная и изможденная Стэн поверила словам преступника и смирилась со своей участью.
Вскоре у Камерона и Дженис родился ребенок, и Коллин стали чаще выпускать, чтобы та помогала супругам по дому. При этом наличие «рабыни» в доме страшно удручало Дженис — ей было сложно смириться с тем, что ее муж вступает в физический контакт с кем-то еще, однако Камерон утверждал, что если у него не будет Коллин, ее место займет сама Дженис.
В 1981 году ситуация в доме Хукеров немного улучшилась — супруги стали менее жестоко относится к пленнице, а Камерон даже отвез ее к родителям, которым сказал, что он ее жених. Мать и отец Коллин подумали, что та вступила в ряды какой-то секты и заволновались, однако не стали обращаться в полицию, поскольку дочь сама приехала к ним и уверила, что с ней все в порядке.
Card
Фотография, которую сделали родители, когда Камерон и Коллин приехали к ним
После этого случая Коллин стала жертвой стокгольмского синдрома и даже была благодарна маньяку за то, что он позволил той увидеться с родней — измученная психика девушки дала сбой, и Коллин стала считать, что влюбляется в Камерона.
Но преступнику не понравились изменения в поведении своей жертвы, и он снова начал запирать Стэн в деревянном ящике и обращаться с ней еще более жестоко, чем раньше. Так продолжалось более семи лет, пока Дженис Хукер не решилась отпустить Коллин.
В 1984 году супруга Камерона не выдержала и рассказала пленнице, что никакой «Компании» не существует, после чего отвезла ту на автобусную остановку, откуда Коллин уехала домой. Спустя три месяца Дженис сообщила в полицию обо всем, что произошло — она дала показания в обмен на свидетельский иммунитет, а Камерона Хукера приговорили к 104 годам лишения свободы.
К моменту освобождения Коллин Стэн была полностью сломлена — она звонила и писала Камерону, надеясь вернуться к нему. Девушка провела некоторое время в клинике, после чего ей удалось восстановиться. Коллин вышла замуж, родила детей и посвятила свою жизнь благотворительности и помощи жертвам насилия.
Джейси Ли Дьюгард
Джейси Ли Дьюгард была похищена в возрасте 11 лет — 10 июня 1991 году девочку затолкали в серый седан на глазах у ее отчима Карла Пробина, пока та ждала школьный автобус на остановке в городке Саут Лэйк Тахо.
Джейси Ли Дьюгард
Первым подозреваемым стал сам Пробин — по его словам, он пытался догнать машину похитителей на велосипеде, однако ему это не удалось. Полицейские заподозрили его в причастности к похищению, но Карл добровольно прошел несколько проверок на детекторе лжи и, кроме того, против него не было найдено ни одной улики, а потому отчима девочки вскоре отпустили.
Сразу после похищения полиция вместе с добровольцами организовали масштабные поиски Джейси Ли — детективы искали свидетелей, по всему городу были развешены ее фотографии, а семья девочки объявила о вознаграждении тому, кто сможет сказать хоть что-то о местоположении ребенка. К сожалению, расследование не дало результатов.
Как выяснилось позже, похитителями девочки стали супруги Гарридо. Они отвезли пленницу в свой дом в городе Антиох, где Филипп Гарридо, ранее уже отбывавший срок за изнасилование, запер пленницу в одной из комнат.
Преступник регулярно избивал и насиловал свою жертву, а в 1994 году она родила от Гарридо ребенка — на тот момент Джейси Ли было всего 14 лет.
Через три года девушка родила второго ребенка, и все они считались детьми Филиппа и его супруги Нэнси.
Заключение девушки продолжалось долгие годы, и за это время она также, как и многие героини нашего материала, стала жертвой стокгольмского синдрома. К слову, полиция несколько раз обращала внимание на семью Гарридо в связи с сигналами очевидцев, которые утверждали, что видели девушку, похожую на Джейси Ли в компании Филиппа, однако полицейские не находили поводов для его привлечения к делу.
В 2009 году Филипп Гарридо, являвшийся руководителем «Церкви божьей воли», которую он создал сам, захотел получить разрешение на проведение общественного мероприятия в студенческом городке, для чего явился в местный департамент полиции. Поведение Гарридо вызвало подозрения, и детективы назначили Филиппу еще одну встречу, на которую он привел своих пленниц.
Филипп и Нэнси Гарридо
Сначала Джейси Ли и ее дочери называли Филиппа папой, поддерживая легенду Гарридо, однако позже полицейским все же удалось выяснить правду, и это привело их в ужас — девушка находилась в плену у маньяка более 18 лет.
Филипп Гарридо был приговорен к 431 году лишения свободы, а его супруга Нэнси получила срок в 36 лет. Джейси Ли вместе со своими дочерьми вернулась к своей семье, однако ее психическое состояние еще долгое время было критическим — девушка хотела вернуться в дом маньяка и не могла привыкнуть к свободной жизни.
Дарья Чернова
Фото: Getty Images, Legion Media, архивы пресс-служб
«Я с ним не увижусь. Не увижу от него детей. Он ушел» Жены и матери пленных и погибших бойцов «Азовстали» — о защитниках Мариуполя — Meduza
Alexander Ermochenko / Reuters / Scanpix / LETA
Металлургический комбинат «Азовсталь» в Мариуполе находился в осаде с начала марта. Это была последняя не занятая российскими военными точка в городе, который лишился связи с внешним миром. Украинцы держали оборону вплоть до 16 мая: в этот день Генштаб ВСУ приказал командирам подразделений, находящихся на «Азовстали», «сохранить жизнь личного состава». Военнослужащие (большинство из них — бойцы базирующегося в Мариуполе полка «Азов») стали складывать оружие и сдаваться в плен.
«Медуза» поговорила с женами двоих военных «Азова», попавших в плен, и с матерью погибшего бойца о том, как они жили во время осады комбината, где были заперты их близкие, — и о том, что чувствуют сейчас.
Юлия (Менада) Федосюк
жена бойца «Азова» Арсения Федосюка, находящегося в плену
В первую неделю этой войны, этой эскалации, Мариуполь еще не атаковали. Тогда у меня была связь с мужем: «Азов» просто находился в Мариуполе в ожидании атаки и мой муж поддерживал меня, так как я была в Киеве. Он интересовался ракетными атаками и моим состоянием. Дальше начались бои за Мариуполь, интернет во всем городе [Мариуполе] пропал, и месяц у меня с ним не было связи. Было сложно, но у меня была возможность уточнять по поводу его судьбы у командира полка. Я пыталась не надоедать, поэтому у меня была информация раз в неделю: жив ли мой муж, здоров ли он.
Затем удалось доставить «Старлинки» Илона Маска, связь с мужем появилась. Большинство из этих «Старлинков» сейчас уничтожено, и я поддерживаю связь с мужем раз в один-два дня (разговор с Юлией Федосюк состоялся 15 мая, когда бойцы батальона еще не сдались в плен.
После того как они оказались в плену, Федосюк отказалась отвечать на вопросы «Медузы», — прим. «Медузы»). Ему приходится выходить из бункера под обстрелом, рисковать жизнью, чтобы написать мне и своей маме.
Архив Юлии Федосюк
Около месяца назад он был ранен: осколок снаряда попал ему в ногу. Так как на тот момент не было медицинских условий, чтобы изъять осколок, рана зажила с осколком внутри. Слава богу, не распространился сепсис и он смог полноценно функционировать. Ранение в условиях «Азовстали» — это повышенный риск погибнуть: ты не можешь передвигаться, попытаться убежать.
[В 2014 году] он был студентом, окончил Киево-Могилянскую академию, он историк. Был активным участником Революции достоинства, был ранен дробью в лицо. Сразу же после Майдана он прошел три дня полигона (имеется в виду боевая подготовка, — прим. «Медузы») и отправился на свой первый бой. Без какой-либо подготовки, военной кафедры, в 20 лет оказался на войне.
Во время трехдневного пребывания на полигоне он читал книгу Франца Кафки «Процесс» — так ему дали позывной Процесс.
Мы женаты пять лет. Познакомились в интернете: он находится на передовой — и встретить его в жизни, офлайн, не представлялось возможным. Пять лет мы существуем в таком формате. Я живу в Киеве, он находится на фронте. Виделись мы во время его отпусков или выходных. Есть официальное количество отпускных дней — 45 дней. Можно прибавить к этому какие-то выходные, когда я приезжала к нему. Думаю, что не больше двух месяцев в год мы проводили вместе.
Я немного знаю древнегреческий и учила Арсения этому языку. Для меня это сакральный момент — что я могу передать свои знания. Разговоры об истории и философии — наша интимная штука. Мы на этом сошлись и начали общаться в связи с этим. Этих разговоров мне очень не хватает.
Самые приятные воспоминания [за пять лет брака] у меня связаны с нашим времяпровождением вокруг Мариуполя. Там специфическая, красивая природа. Это степь, море, там летают разные орлы и беркуты. Мы часто проводили там время, когда я приезжала. Я очень часто ездила в Мариуполь к мужу и хорошо знаю этот город.
Все эти ужасные картинки очень меня впечатляли, потому что это улицы, по которым мы гуляли, дома, в которых мы останавливались. И наблюдать все это чудовищно.
Россия напала на Украину восемь лет назад, а не три месяца назад. Мой муж находится на фронте с самого начала [этой войны]. Буквально беспрерывно находился на этой войне. Каждый раз, когда мы встречались, я понимала, что мы можем больше не увидеться. Безусловно, сейчас ситуация особенно напряженная и трагичная. Но я понимаю, почему он там. У нас с ним общее понимание ценностей. Общее понимание, что такое свобода. Каким мы хотим видеть будущее Украины, нашей страны.
Я вышла за него замуж, потому что он пассионарный человек, готовый физически сопротивляться, защищать меня, нашу страну, ценности. Это понимание помогает оставаться сильной и самой делать все возможное, чтобы помочь ему. Чтобы вытащить его оттуда, чтобы он гордился мной в тылу.
Все совместные планы мы строили на период после войны — о том, чтобы завести детей, или о карьере Арсения.
Он решил посвятить свою молодость Украине. Чтобы мы вернули свои территории, чтобы здесь не было этого тирана, российской армии. Для этого он готов находиться в боевых действиях сколько понадобится. А планы, которые касаются его личных желаний, откладывались на потом.
Безусловно, я считаю, что он [муж] должен защищать нас, свои принципы. Для меня человек — это тот, кто борется за свою свободу. Арсений для меня относится к уникальному типу людей. Их немного, и они готовы защищать свободу, жертвуя своим здоровьем, жизнью. Я горжусь, что он находится там, что в таких нечеловеческих условиях он продолжает вести себя с честью. Продолжает соответствовать моим представлениям о нем. Безопасность — удел тех людей, кто готов разменивать свободу на комфорт, на то, что замыливает глаза. Это, конечно, нам не подходит.
Я считаю, что все это (имеются в виду утверждения российской пропаганды о том, что в полку «Азов» служат «нацисты», — прим. «Медузы») делается по одной причине: «Азов» — очень мотивированный полк, который состоял и состоит только из добровольцев.
Там молодые ребята, очень профессиональные, очень боеспособные — об этом знают все. На протяжении этих восьми лет была масса подтверждений того, как русские всегда были испуганы, когда на позиции вставал «Азов». Потому что с ними не договориться. Это опасный враг, с которым тяжело считаться, поэтому лучше его очернить, придумать какую-то свою мифологию, которая отвернет весь мир, и даже Украину, от полка «Азов».
Полк «Азов» не неофашистский, нацистский и так далее. Это официальное формирование украинской армии. Он сформирован в 2014 году — как ответ на нападение России на Украину. В полку на протяжении его истории служили совершенно разные национальности: армяне, азербайджанцы, греки, грузины, крымские татары, евреи. Сейчас на «Азовстали» находится около 40 евреев, и главный раввин Украины два дня назад обратился к израильскому кнессету с письмом, в котором попросил Израиль стать третьей стороной и эвакуировать полк «Азов».
Я работаю помощником депутата Верховной рады [от партии «Слуга народа» Святослава Юраша].
Его отец [Андрей Юраш] — посол Украины в Ватикане, и у меня возникла идея обратиться через письмо к папе римскому. Он согласился нас принять, но мы не ожидали, что это будет настолько интимно. Я была уверена, что это будет исключительно в рамках общей аудиенции: послушаем официальную процедуру и уйдем. Но нас посадили близко к папе римскому. Потом он разрешил подойти небольшому количеству людей, мы были среди них.
Что меня впечатлило: до нас к нему подходило около 10 человек, и он сидел — у него больные колени, ему тяжело подниматься. Когда к нему подошли мы и нас представили, он встал, подал нам руку, и на невербальном уровне было видно, что он очень нам сочувствует. Он сразу же погрузился в эту историю и эмоционально, и информационно: кивал, соглашался. Он знал, о чем речь, был в курсе. Когда мы попросили его приехать в Украину и стать той третьей стороной, которая сможет организовать коридор [для выхода людей с «Азовстали»], он ответил: «Я говорил с кардиналом, это для нас не проблема».
Из этих слов мы сделали вывод, что проблема есть только в одной стране — Российской Федерации. Папа со своей стороны сделал несколько предложений, но был отвергнут именно Путиным.
Vatican media / AFP / Scanpix / LETA
Мы [с мужем] всегда планировали длительное путешествие по Европе. Мы очень любим античность, историю Древнего Рима и Древней Греции, и нам хотелось в этих декорациях пожить какое-то время. Мне было больно находиться в Риме одной, потому что я мечтала, что мы окажемся там вдвоем и будем наблюдать это величие вместе.
Надежда
жена бойца «Азова» Владимира, находящегося в плену
Мы с детьми приехали в Мариуполь из Западной Украины 25 декабря 2021-го — на Новый год и праздники. Это была обычная жизнь. Помимо отпусков это был единственный раз, когда мы так много времени проводили вместе [с мужем]. Уже семь лет мы живем на расстоянии.
Из Мариуполя я уехала 20 февраля с детьми. У нас [с мужем] была цель скоро встретиться: либо я должна была вернуться в Мариуполь, либо он должен был уволиться.
Мы настроились на это. После 24 февраля наши планы сорвались. В тот момент очень хотелось, чтобы он был рядом. Была неизвестность: у нас двое детей, непонятно, куда идти и что делать.
В 2015 году родился сын Михаил, в 2020-м — дочь Анна. [До начала российского вторжения] мы строили планы. Владимир хотел уже уходить оттуда [из полка «Азов»]. Мы хотели еще ребенка, купить дом. Начать жить как обычная семья, пожить, как все люди. Чтобы он уходил утром на работу, вечером приходил с работы, ужин, все дела.
Старшему ребенку сейчас шесть лет. Он не говорит, у него аутизм. С ним очень сложно. Ему нужно очень много времени — от меня и всех родственников. Младшей дочери полтора года, она начинает говорить. Детям не хватает отца. Сын должен видеть пример мужества, дочка должна видеть отношение мужчины к ней и маме. Им не хватает папы, а мне — мужа. «Папа может все» — он поможет и покупки сделать, и что-то починить, и воспитать детей.
С начала марта у нас была нормальная связь, потом все реже и реже.
[Иногда] ее не было по несколько недель. Она появилась, когда он уже был на «Азовстали»: он писал раз в три дня, что живой. Без связи я чувствую тревогу. Со связью легче: когда он пишет «я живой», все становится нормально. Крайний раз мы связывались вчера [19 мая] — он сказал мне, что еще на заводе.
Когда ты идешь по улице с двумя детьми, а навстречу тебе идет семья [с отцом], это наводит на мысли про мужа. У них все хорошо: они пьют кофе, гуляют, их дети качаются на качелях и смеются… А когда ты одна, когда ты приходишь домой — и тебя там никто не ждет или не приходит домой вечером, даже элементарно не звонит… Раньше мы созванивались и переписывались, а сейчас ничего. Морально это очень сложно. Ты держишься, и держишься, и держишься. А потом ты пришла [домой], погрустила, поплакала — и дальше с новыми силами, но… Это тяжело.
Мы познакомились осенью 2013 года. До 2014-го Владимир не служил, он продавал спортивные товары. Он был на Майдане, потом уехал служить добровольцем к пограничникам.
В феврале 2015 года ушел в «Азов». Он шел защищать страну, Украина для него — дом. Если к вам в дом кто-то пришел, вы же не будете говорить: «Поживи здесь, а я уйду». Никто так не говорит, все прогоняют. Для него «Украина — мать» — как в песне поют.
Сначала он ушел без ничего — тогда не обещали зарплату, все [обмундирование] сами собирали волонтеры и друзья. Не было как сейчас, когда обещают столько-то денег. Тогда вообще ничего не было. Это была просто идея. После этого резко сократилось время [которое мы проводили] вместе.
Тогда мы узнали, что ждем ребенка. Я все время была одна, но он приезжал в отпуск. Вначале часто — раз в два-три месяца. Потом реже. Один раз я не видела его полгода. Он приезжал на две недели. Две недели — это ничего. Очень мало времени, чтобы побыть с семьей.
Когда родилась дочь, он уже не смог уезжать от нее так часто, говорил: «Еще немного, и я ухожу [из полка]». Девочка ему сердце растопила.
Он не знал, кем планировал работать [после службы], его это держало.
[В «Азове»] он был как дома, ему там было интересно. Он там вырос и многому научился — помимо армейских навыков, он научился работать с электрикой и ровнять стены. Потому что, кроме войны и учебы [военному делу], они делали себе жилье: сегодня [полк] здесь, через пару месяцев там. Нужно было обустраиваться. Он постоянно учился — даже в интернете, по видео.
Ему нравилось, что этот полк поддерживает «идею нации». Там все патриоты, они любят свою страну. Он тоже патриот. Он знал, куда едет, и знал, что ему нужно делать.
Для меня ребята, которые там [в полку], — это цвет нации. Такой человек, как мой муж, — это один из тысячи. Он очень любит свою семью и страну и никогда не даст их в обиду. Когда на них начинают наговаривать, что они убивают детей или что они нацисты… Я лично знаю не только своего мужа, но и его друзей [по полку]. На этих людях держится государство. Это не просто армия, люди этим живут — а значит, служат с любовью и ответственностью.
Я не могу представить, каково жить в осаде.
Слава богу, мой муж цел физически, но мне кажется, что в психологическом плане им сложно.
У Владимира есть цель — вернуться домой. Его здесь ждут. Он всегда говорил: «Я держусь, все хорошо». И я ему говорю: «Ты держись, мы тебя ждем». Постоянно.
Я надеюсь, что будет обмен [пленными], но понимаю, что он будет сложным. Было бы проще, если бы это было другое подразделение, но мы все знаем, что для них [значит] «Азов». Мы ждем каждого. Я жду своего мужа. Кто-то ждет отца или сына. Важно говорить о них, чтобы их не забыли. Они это заслужили. Они очень многое сделали для Украины и мира.
Ирина Егорченко
мать погибшего бойца «Азова» Артема Моши
В ночь на 8 [мая] мне приснился сон о том, что у Артема перелом позвоночника. Я проснулась в три часа ночи. Утром сразу начала звонить в патронажную службу полка «Азов», чтобы узнать, как у него дела. Дозвонилась. Мне сказали, что ночью в помещении госпиталя произошел обвал — ждали официальной информации о погибших.
Смерть подтвердили утром 11 мая.
Несмотря на свой грозный внешний вид, Артем был нежным и чувствительным. Он рос на христианских ценностях и принципах. Мы религиозные и общественные деятели. Всю жизнь занимались тем, что служили другим, с этим связана наша работа. Мы [мать и отец Артема Моши] помогаем трудным подросткам — тем, у кого девиантное поведение или проблемы в семье. У нас есть свой лагерь для трудных подростков, Артем там всегда помогал.
После 14 лет он стал активно заниматься боксом, был у меня накачанный, сбитый, высокий, крупный. Не полный, а мышцы большие. Занимался спортом. Если одни подростки занимались три раза в неделю, то Артемочка занимался чуть ли не семь дней в неделю. Тренер, видя его отношение к людям, доверял вести младшие группы. В 16 лет Артем уже завоевал титул чемпиона города Киева по боксу в тяжелом весе.
В 2018 году, в 18 лет, он сказал, что хочет пойти в армию. Увидел для себя возможность закалиться, приобрести новые навыки. Для нас это было немного неожиданно, но мы не стали противиться: все-таки такой возраст, когда лучше в армии, чем потеряться в жизни.
Мы поняли, что это серьезное решение. Повестка [в Украине] приходит в 20 [лет], но ему позволили [уйти в армию раньше] по разрешению родителей.
Когда он отслужил, сказал, что видит себя в военной карьере, потому что это перспектива для роста — чтобы потом можно было поступить в СБУ. Конечно, как все родители, сказать, что мы были рады, что он хочет заключить [военный] контракт, я не могу. Тем более что тогда война в Донбассе шла уже шесть лет, кажется. Я видела, что он возмужал, не хотелось давить на него, управлять его судьбой: это его жизнь, стремления. Он заключил контракт с полком [«Азов»] и уехал.
Архив Ирины Егорченко
Он выбрал этот полк, потому что на тот момент он был более-менее известный, входил в состав Национальной гвардии Украины. Не думаю, что он вкладывал какой-то [дополнительный] смысл. Он просто видел себя сильным воином, который может принести пользу своей стране.
[В начале службы] Артем был в Урзуфе, это село — уже Донецкая область. Мы с ним оттуда переписывались.
Он тогда уже освоил профессию водителя — механика БМП. На права выучился, приезжал сдавать экзамены. Первое время было очень тревожно, он в принципе никогда не рассказывал про боевые задания — они и не имеют права. Ну я как-то адаптировалась более-менее. Конечно, помогала вера, много молились за него всей семьей, всей церковью (у Ирины четыре ребенка — кроме родных дочери и сына Артема, в семье еще двое приемных детей, — прим. «Медузы»).
Двадцать четвертого февраля, когда Россия уже полномасштабно вторглась, пропала связь с Артемом. Ее не было где-то дней пять-шесть. Мы, конечно, здорово понервничали. Он потом прислал вещи домой, просил забрать. Наверное, передислокация какая-то была. Мы привезли домой одежду, плеер, наушники, документы.
Я понимаю, что я воспитала идейного человека, который отстаивает свои ценности. Но мне неприятно, что я потеряла своего единственного взрослого сына, прекрасного, замечательного ребенка в расцвете сил. Я понимаю, что здесь — на земле — я с ним не увижусь.
Не увижу от него детей. Он ушел. Это, конечно, крайне неприятно, больно очень. С другой стороны, когда я думаю о том, что он ушел не напрасно… Сколько мне написало женщин, которые вышли [из Мариуполя по гуманитарным коридорам], потому что они [«Азов»] оттягивали на себя войска, сопротивлялись. Давали знать о том, что Мариуполь есть. Писали мамы с детьми: «Спасибо вам за сына».
Тут по Украине не было ни одного журнала, издания, передачи, которые не рассказали бы о моем сыне, о его подвиге. Слава о нем пролетела по всей Украине. Возле школы № 8 в Киеве, где он учился, есть сквер. Его хотят назвать именем Артема Моши. Его друзья называют мальчиков в честь Артема.
Как бы мне ни было больно говорить как матери… Частичка моего сердца всегда будет с ним. Он достойный ребенок. Я понимаю, что мой сын отдал свою жизнь за свободу, стоял до последнего и мужественно принял смерть. Конечно, он как верующий человек, христианин ушел в лучшее место, в котором мы сможем увидеться. Это дает надежду.
[В мирное время Артем] хотел тоже воспитывать трудных подростков, быть их тренером, учить детишек боксу. Он хотел построить большой дом, звал [туда] жить меня и отчима. «Я возьму много детей, мы будем всех их воспитывать». Был настроен на то, чтобы максимально приносить пользу обществу.
Последняя [переписка с сыном] была 7 мая вечером — перед тем, как он погиб. Он поблагодарил за молитвы, написал, что они не раз его спасали. «Передай всем, кто молится, большой привет». Действительно, он несколько случаев описывал, когда молитвы его спасали от пуль. «Все будет хорошо, я это чувствую». Написал, что он меня любит. Я ему написала, что люблю его. В эту ночь Бог его уже забрал.
Пока возможности получить тело нет, мы ждем. Я понимаю, что моего сына уже там нет, осталось только его тело. Я понимаю, что сейчас помощь больше нужна живым. Поэтому я не давлю ни на кого, понимаю, что сыну моему никак не поможешь. Пусть занимаются живыми, спасают живых, чтобы матери дождались своих сыновей, жены — мужей.
А мы дождемся тела сына, закончим обязательно этот фрагмент нашей семейной истории вместе с ним.
Записал Андрей Каганских
Красивая молодая женщина, прожившая 25 лет в заточении по решению своей матери и анонимной подсказке, которая спасла ее, когда она весила 24 килограмма
Было пять часов дня в четверг, 23 мая 1901 года, когда комиссар , из полиции Пуатье, Франция, постучали в дверь семейного особняка Моннье, расположенного в доме номер 21 по улице Calle de la Visitación. Сотрудник семьи не мог отказаться от открытия. Бюшетон был в сопровождении и с приказом парижского прокурора мсье Морелле осмотреть элегантный дом. Прекрасная репутация аристократической семьи не собиралась их останавливать.
Сотрудник, посоветовавшись с хозяином дома, ответил, что мадам Луиза Монье, 75 лет, лежит в постели, им нужно поговорить с ее сыном Марселем, 53 года, доктором юридических наук и бывшим государственным служащим, который жил на противоположном участке.
Полицейские пересекли сад и розовые кусты и подошли к его двери. Дворецкий пытался отговорить их, но безуспешно. Марселю пришлось обратиться к мужчинам в форме, которые хотели прояснить ужасную жалобу без подписи, в которой утверждалось, что взрослая женщина была похищена в семейном доме .
Как только власти вошли в особняк, они проверили, одну за другой, комнаты на первом этаже. Нашли все в идеальном состоянии. Они решили продолжить поиски на втором этаже. Они поднялись по большой лестнице и снова вошли в каждую среду. Ничего необычного они не обнаружили, пока не наткнулись на дверь, ведущую на чердак. Он был закрыт на известь и край толстой цепью и навесным замком . Они потребовали, чтобы его открыли, иначе им пришлось бы вызывать судью. Хозяйка дома в конце концов согласилась.
Когда они открыли старую деревянную дверь, их лица обдало тошнотворным зловонием . Офицеры пытались затаить дыхание. Они хотели вырвать. В полной темноте на дне чердака и на вонючем матраце они увидели тень серого скелета, который бил голого .
Они тут же разорвали цепи жалюзи и разорвали полотно, закрывавшее окна. Солнце разбилось о грязь, и крысы и тараканы бросились укрываться. Затем полиция заметила, что эта фигура, похожая на скрученную проволоку, оказалась женщиной. На нем не было одежды. Густой пучок темных волос падал ему до лодыжек, а ногти напоминали когти. Она была окружена остатками еды, мочой, червями, насекомыми и собственными фекалиями .
Ослепленное светом существо зарычало, закрыло глаза и закричало, пытаясь спрятать обглоданные кости под одеялом.
Это все, что осталось от женщины, которую они искали. Марсель Монье опознал в ней свою сестру.
Бланш Монье, когда-то молодой и красивой, было 52 года в тот день, когда ее спасли из ада с опозданием на два с половиной десятилетия .
Бланш Монье прожила 25 лет, запершись на чердаке этого дома в городе Пуатье, Франция. Дочь Луизы, светской львицы того времени, и Чарльза, декана университета и профессора риторики
Мама, свирепая тюремщица
Есть матери и матери.
Бланш Монье не была бы той, которую мы бы выбрали, но уже известно, что когда дело доходит до матерей, ни у кого нет возможности выбирать.
Бланш родилась в Пуатье, Франция, 1 марта 1849 года., в благополучную и уважаемую семью в городе. Луиза-Леонида Демарконне, ее мать, была светской львицей того времени и часто посещала вечеринки, благотворительные гала-концерты и коктейли . Его отец, Шарль-Эмиль Монье, был деканом факультета искусств Университета Пуатье и профессором риторики. Брак, принадлежавший местной аристократии, исповедовал католицизм и был объявлен монархическим.
Старший брат Бланш, Марсель, родился всего за год до нее. Еще в подростковом возрасте у Бланш начались мистические срывы, нервные расстройства и расстройства пищевого поведения. К тому же авторитарный характер его матери не помог .
В 1874 году Марсель женился на испанке знатного происхождения, и из-за того, что она работала государственным служащим, она переехала. Несколько лет жил в других городах страны.
Самые серьезные проблемы начались у Бланш, которая тоже стала светской львицей, как и ее мать, когда она влюбилась в «неудобного» человека в глазах своей семьи .
Хотя у нее было несколько женихов, она выбрала адвоката-протестанта и республиканца, который занял у нее много лет. Мужчина жил в соседнем доме и был банкротом. Это было полной противоположностью тому, что Луиза и Шарль-Эмиль задумали для красивой молодой женщины.
Когда Бланш объявила им в возрасте 26 лет, что собирается выйти за него замуж, ее напуганные родители воспротивились этому.
Шарль-Эмиль Монье только что потерял должность декана литературы, и раскол между республиканцами и монархистами углубился. Для республиканец, который был протестантом и без гроша в кармане, притворялся, что женится на Бланш, было худшим, что могло с ними случиться .
Считается, хотя и не доказано, , что катастрофа могла быть вызвана тайной беременностью пары. Ребенок Бланш умер бы при рождении, или его заставили бы «умереть», как только он родился .
Это было сказано. Помимо похищения, в этой истории могло быть и убийство.
Луиза Монье в конце концов призналась, что, опасаясь, что ее дочь будет общаться с человеком, который запятнает честь семьи, они решили запереть ее до тех пор, пока она не заверит их, что откажет ему решили сорвать всякое представление о восстании их дочери, заперев ее на маленьком чердаке дома . То, что могло начаться как жестокий выговор, со временем превратилось бы в жестокий плен .
Отец Бланш, слабый характером, не посмел перечить своей свирепой жене и позволил ей действовать.
К 1876 году Бланш Монье исчезла с лица земли для большинства своих знакомых и друзей. Даже ее бойфренд ничего о ней не знал.
Чтобы оправдать отсутствие Бланш, Монье просто солгали. Во-первых, они сказали, что он находится в школе-интернате в Великобритании. Шли годы, и им пришлось придумать другое оправдание своему отсутствию: они сказали, что Бланш поселилась в Шотландии. А пока они продолжали свою обычную жизнь и в какой-то момент даже плакали на людях, делая вид, что скучают по ней.
Психическое здоровье Бланш, запертой в собственном доме, ухудшалось все больше и больше. Увидел призраков, снял с себя одежду, отказался от еды. В тени существования и под командованием своей непоколебимой матери Бланш поглощалась одна , час за часом, минута за минутой.
Домашняя прислуга продолжала работать в обычном режиме. Как много они знали и насколько были причастны к происходящему, кто знает.
Шарль-Эмиль умер в 1882 году, так и не сказав ни слова о том, что случилось с его дочерью. Никто больше не спрашивал о молодой женщине, которую они считали за границей. Этот непринятый бойфренд умер в 1885 году, так и не подозревая, что могло случиться с Бланш.
В 1891 году Марсель вернулся в Пуатье и поселился в доме напротив дома своей овдовевшей матери. Дискуссии о том, что делать с Бланш, были бы частыми в это время. Марсель был человеком, полным увлечений, а также немного беспокойным и наивным. Мадам Монье всегда выигрывала браслет, чтобы продолжать прятать Бланш.
Невероятно, что никто в доме не разговаривал. Это был секретный открытый броневик.
В 1896 году умерла ответственная за Бланш Мари Пуане Фази. Бланш все больше и больше пренебрегали в своем плену.
В 1899 году мадам Монье решила взять в дом двух новых сотрудниц: Жюльетт Дюпюи и Эжени Табо. Это решение станет началом конца «семейной тайны».
23 мая 1901 года полиция обнаружила в темной и вонючей комнате женщину, лежащую на кровати посреди грязи. По городу тут же пронесся слух: несчастная Бланш Монье была похищена своей семьей двадцать пять лет назад после несостоявшейся любви
Разоблачающее письмо
Если бы не анонимное письмо, никто бы никогда не нашел Бланш Монье в его неприступной башне. Это письмо получил генеральный прокурор Парижа месье Морелле. В нем он прочитал: «Г. Генеральный прокурор. Имею честь сообщить Вам об исключительно серьезном событии. Я имею в виду старую деву, которая заперта в доме госпожи Монье, впроголодь и вот уже двадцать пять лет живет в гнилой постели, словом, в своих нечистотах ».
Морелле не мог поверить, что эти слова были правдой, но он все равно приказал обыскать этот дом в Пуатье.
Кто-то наконец-то сжалился над Бланш.
Очень серьезное обвинение дошло до главного комиссара Пуатье, г-на Бушетона, который отправился с тремя своими агентами в один и тот же день на улицу Посещений.
Так получилось, что Бланш оказался еще живым, но с навсегда подорванным здоровьем и разумом.
Те же сотрудники милиции сообщили прессе: « Женщина, похоже, страдала от крайнего недоедания. Она лежала совершенно голая на прогнившем матрасе. Он был окружен коркой экскрементов, кусками мяса, овощей, рыбы и гнилого хлеба. Мы также видели ракушки и жуков, бегающих по кровати мисс Монье. Воздух в комнате был таким непригодным для дыхания, что мы не могли продолжать расследование ».
11 июня 1902 года она была переведена в психиатрическую больницу в Блуа. Она была чистая, выбритая и упитанная, но уже не та. Его жизнь медленно оборвалась 13 октября 19 года.
13. Ему было 64 года.
Арест до ужаса
На следующий день после обнаружения дочери Луиза Монье подверглась общественному насмешкам. Соседи, те, кто умел ее уважать, упрекали ее на улице, когда ее арестовали. Они кричали о мести.
Вдовствующая аристократка, безупречная в черно-белом клетчатом халате, и ее сын арестованы.
Луиза Моннье в конце концов призналась, что, опасаясь, что ее дочь будет общаться с «неудавшимся» человеком, который запятнает честь семьи, они решили запереть ее, пока она не заверит их, что откажет ему . Но дальше дело пошло во времени. В качестве оправдания она утверждала, что ее дочь отказывалась выходить из комнаты, что ее психическое здоровье ухудшилось после очень сильной лихорадки, а Бланш отказывалась есть и одеваться.
Луиза Монье не могла вынести неудовольствия быть обнаруженной. Через две недели после заключения, 8 июня 1901 года, у нее закончился сердечный приступ.
Его сына Марселя Монье судили за соучастие в захвате сестры.
Судебный процесс начался в том же году и проводился судьей Дю Френелем. Комната Пуатье была заполнена аудиторией, жаждущей узнать предысторию дела, потрясшего Францию.
Один из свидетелей освобождения Бланш заявил: « Как только мы вошли в ту комнату, мы увидели сзади и лежащего на кровати, с головой и телом, покрытым отвратительно грязным одеялом… женщину, которую г-н Марсель Монье опознал свою сестру, миссис Бланш Монье. Несчастная лежала совершенно голая на постели из гнилой соломы ». Об остальном доме он сказал: «Столовая была хорошо обставлена, кухня в хорошем состоянии, лестница чистая. Все было на месте. Старушка Моннье была одета в клетчатый халат.
Подсудимый защищался, говоря, что он пытался поместить Бланш в приют, но его мать всегда отказывалась на том основании, что это может быть осуждено обществом. Кроме того, она уверяла, что ее сестра могла выйти из комнаты, когда хотела, но не сделала этого из-за своих психических проблем.
«Узник Пуатье.
Женщина спасена и замучена», — гласит заголовок газеты того времени. Вся Франция была потрясена этим случаем
В ходе суда были перечислены психические и физические расстройства Бланш: истерия, шизофрения, анорексия, копрофилия и эксгибиционизм .
Защитник уверял, что его подзащитный не применял насилия к сестре и что, строго говоря, нельзя даже говорить, не говоря уже о том, чтобы доказать, что она была похищена: «Факт закрытия двери за кем-то, кто не имеет намерения оставления не является актом, составляющим преступление», — сказал он. Кроме того, она пояснила, что ее сестра живет не с Марселем, а с матерью.
11 октября 1901 года он был приговорен к пятнадцати месяцам тюремного заключения . Следует иметь в виду, что в то время в Уголовном кодексе не было понятия «неоказание помощи лицу, находящемуся в опасности». Было также известно, что он также страдал от болезни своей сестры: копрофилии, которая вызывала у него особое влечение к обонянию человеческих экскрементов.
Сам он говорил, что часто читал газету в той зараженной комнате, где жила Бланш.
Со своей стороны, после спасения Бланш была доставлена на машине скорой помощи в Отель-Дье, где ее лечили монахини. После стольких заключений у меня рухнули и тело, и душа.
Приехав в учреждение, первым делом взвесили: с ужасом обнаружили, что весы не показывают даже 25 кг. Она была настолько ослаблена, что не могла стоять одна .
Фотографии находки Бланш, сделанные властями, были опубликованы в газете L’Illustration сорок дней спустя и после многих обсуждений. На изображениях женщина была человеческим отходом с глазами.
11 июня 1902 года Бланш была переведена в психиатрическую больницу в Блуа. Он продолжал жить в заключении другого типа. Чистая, выбритая и сытая, ее разум так и не вернулся к нормальному миру .
Его очень печальная жизнь закончилась медленно, в той самой больнице, 13 октября 1913 года. Ему было 64 года .
В том же году умер его брат Марсель, который жил на пенсии в особняке в Пиренеях.
Прямых свидетелей событий уже не было.
Писатель Андре Жид, лауреат Нобелевской премии по литературе 1947 года, рассказал историю Бланш Монье в 1930 году в своей книге «Похищенная женщина из Пуатье»
Семейная тайна
Дискуссии о продлении жестокого заключения продолжали волновать общественное мнение Франции. Правда ли, что Бланш не хотела выходить из дома из-за своих психических проблем? Если да, то зачем цепи и замок? Или мать насильно держала ее взаперти, потому что ей было стыдно за себя и свои решения? Он действительно страдал от всего, что говорили на суде? Если это правда, что она больна, то почему она предпочла солгать, чем поместить ее в лечебницу? И, самый интригующий вопрос, кто написал то анонимное письмо, которое вернуло Бланш в мир живых? Кого угнетала совесть?
Чтобы расследовать это последнее неизвестное, мы должны вернуться в 1901 год, когда умерла хозяйка особняка Монье, мадам Ренар. Старуха крепкой рукой загнала имущество и сотрудников семьи.
Когда она исчезла, путь к освобождению Бланш начал обретать форму.
В ее отсутствие одна из младших сотрудниц, Жюльетта Дюпюи, осмелилась сделать то, чего раньше не разрешалось: ввести ночью в свою комнату своего любовника, французского лейтенанта. После одного из таких вечеров Джульетта открыла бы военному страшную тайну, которая хранилась на чердаке семейного дома 9.0008 . Это было 18 мая 1901 года.
Через пять дней прокурор получил анонимное письмо. По этой причине считалось, что ее автором был лейтенант по имени Жан Люк.
Завязался тайный роман о спасении, который возмутил бы Францию .
***
Бланш, пленница, больная, обиженная и скрытая от общества своей семьей, не имела шансов на счастье. Но, по крайней мере, можно сказать, что оно не было забыто. В 1930 его история была запечатлена тонким пером писателя Андре Жида (получившего в 1947 году Нобелевскую премию по литературе) в его книге под названием «Похищенный из Пуатье» .
Это была не единственная книга, было еще несколько.
Жить памятью о ком-то никому не утешительно, но что-то всегда лучше, чем ничего.
ПРОДОЛЖАЙТЕ ЧИТАТЬ:
Ее похитили из ее собственной комнаты, когда ей было 14 лет, она находилась в плену девять месяцев и была спасена программой tevé
Призраки Амитивилля и семейная резня: сверхъестественные события, жестокое обращение, инцест и демоны
Выжившие после похищения в Огайо рассказывают о плене, побеге от ужасов: NPR
Услышано на свежем воздухе
Дом ужасов: Внешний вид дома в Кливленде, где содержались Аманда Берри, Джина ДеХесус и Мишель Найт.
Билл Пуглиано / Getty Images
скрыть заголовок
переключить заголовок
Билл Пуглиано / Getty Images
Дом ужасов: Внешний вид дома в Кливленде, где содержались Аманда Берри, Джина ДеХесус и Мишель Найт.
Билл Пуглиано / Getty Images
За день до своего 17-летия, в 2003 году, Аманда Берри исчезла, когда возвращалась домой с работы в Burger King в Кливленде. Год спустя другой подросток из Кливленда, 14-летняя Джина ДеХесус, исчезла, возвращаясь из средней школы. Поиски обеих девушек не увенчались успехом, и с годами казалось все менее и менее вероятным, что какую-либо девушку когда-либо увидят снова.
На самом деле девушки все еще были в Кливленде. Они были похищены человеком по имени Ариэль Кастро, который похитил еще одну девушку, Мишель Найт, в 2002 году9.0003
Берри, ДеХесус и журналист Мэри Джордан рассказывают Терри Гроссу из Fresh Air о годах, проведенных девочками в заточении, в течение которых Кастро держал Берри, ДеХесуса и Найта на цепи в своем заколоченном доме. Он изнасиловал их и чуть не уморил голодом. Берри забеременела ребенком Кастро, девочкой по имени Джоселин, родившейся в 2006 году.
Наконец, 6 мая 2013 года, более чем через 10 лет после похищения, Берри увидела возможность сбежать. Кастро вышел из дома и забыл запереть одну из дверей. Берри подбежал к незапертой двери, но был остановлен второй запертой дверью. Она начала ругать соседку.
«Сосед по соседству, он увидел, как я машу рукой вниз, и я схожу с ума от двери», — рассказывает Берри Терри Гроссу из Fresh Air. Сосед «просто смотрел на дверь, чтобы что-то понять. Так что он как бы пинает дно… так что я выбил его еще немного, ровно настолько, чтобы я мог пролезть туда, и я вылез, а затем у меня был свой дочь выбралась наружу, и мы были свободны».
Берри вызвала полицию, которая была потрясена, обнаружив девочек живыми.
«Все чудо этой истории в том, что чем дольше кто-то находится в похищении, тем меньше вероятность того, что он жив», — говорит Джордан.
Кастро был арестован вскоре после этого и позже приговорен к пожизненному заключению плюс 1000 лет тюрьмы.
Он покончил жизнь самоубийством, отсидев около месяца в тюрьме.
Берри и ДеДжесус с помощью Джордана и коллеги-журналиста Кевина Салливана рассказывают историю своего плена и побега в книге «Надежда: воспоминания о выживании в Кливленде».
Основные моменты интервью
Когда я сел в машину Кастро и понял, что это была ошибка
Де Хесус (который был похищен в 2004 году) : вокруг, но потом, когда он начал говорить со мной о своей дочери и о том, как он собирается отвезти ее в торговый центр и все такое, я как бы немного расслабилась, но не совсем потому, что я все еще была немного напугана.
Ягода (похищен в 2003 году) : В машине он не был злым. Например, он был разговорчив и поддерживал разговор, и он говорил о своих детях и о том, как один из его детей работал в Burger King, где я работал, потому что я был в форме, так что он говорил об этом пару часов.
минут. Я не мог сказать, что это был тот ужасный человек, который разговаривал с ним в фургоне.
На цепи в доме
Берри: [Это было] около 5 футов, кажется? Я действительно ничего не мог сделать. У вас было достаточно места, чтобы встать и воспользоваться ванной или чем-то в этом роде. … Там было мусорное ведро, которое мне пришлось использовать для ванной.
Трудно было уснуть. Эта цепь была вокруг моего живота, и на ней был большой замок. … Я так много раз хотел повернуться на бок, что мне приходилось передвигать цепь, чтобы надеть замок на живот, иначе я лежал бы на этой большой цепи и на этом большом замке, и это было просто неудобно.
О том, как Кастро удалось сохранить свои похищения в тайне
Джордан: Он был очень умен. Нельзя недооценивать, насколько гладким он был. … Если вы шли по улице, вы не видели, что он поставил дверь и прибил ее к этим окнам, и у него были одеяла [вверху], потому что он задернул шторы.
У него были шторы внутри, и он убрал свою лужайку перед домом. В его доме был беспорядок, потому что он был большим скрягой, но он был очень умен. Он здоровался с соседями; он был мил; он водил школьный автобус; он был добр к своим друзьям. У него просто была двойная жизнь, и когда он вошел в свою парадную дверь, он стал совершенно другим жестоким человеком.
О сексуальной зависимости Кастро и истории домашнего насилия
Джордан : У него были настоящие проблемы с женщинами, если не сказать больше. …До того, как он начал похищать девушек, у него была гражданская жена, и он ее бил… наступал ей на голову, ломал ей зубы. Он сказал Аманде и Джине в доме, что ненавидит свою мать. Он тоже, кстати, ходил в дом [своей матери]. Его было очень трудно понять.
О беременности и рождении ребенка Кастро
Берри: Я не знала, что должно было случиться или что он собирался сказать, но я имею в виду, что хотела оставить ребенка, я просто не была уверена, что он собирается делать.
…
[Когда она подросла, моя дочь] увидела цепи, и мы должны были сказать ей, что это браслеты, и она заметила, что он запирает дверь, когда уходит, и она спрашивала его: «Почему ты запираешь дверь? » и «Почему ты не можешь оставить дверь незапертой? Почему ты не можешь оставить дверь открытой?» И он просто придумал историю, чтобы рассказать ей, и все.
Услышав запись звонка Берри в службу экстренной помощи
Джордан : Вы можете услышать, насколько это было отчаянно и безумно… это отчаяние в голосе было леденящим кровь. Это действительно пронеслось по городу, прямо через хребет города: «Помогите мне, помогите мне, я Аманда Берри».
При повторном вхождении в повседневную жизнь
Ягодка : Сначала было страшно, то есть до сих пор немного. Мне как бы надо было заново ко всему привыкать, и к людям, и просто к быту. Это было нелегко. … Даже если вы идете в магазин, чтобы заплатить за что-то такое простое, вы просто не привыкли к этому.