Сборник стихотворений. — Мужчина, которому буду нужна (К. Кейнси)
Мужчина, которому буду нужна,
Меня не оставит, он будет со мною.
Не скажет, что слёзы мои ерунда,
И нежно укроет от бури собою.
Найдёт 5 минут, чтобы мне позвонить,
Узнать, как дела, что я ела сегодня.
Не станет в проблемах слабее винить,
Мужчина сильнее, ему я неровня.
Мужчина, которому буду нужна,
Оценит черту мою главную - верность.
И я для него тоже стану одна,
Его же девиз под названием смелость.
Он будет любить, уважать и беречь,
Он будет мужчиной не словом, а делом.
Смахнет все заботы с моих хрупких плеч,
И будет гордиться душой, а не телом.
Мужчина, которому буду нужна,
В минуты раздора не скажет мне грубо.
Хоть пусть не всегда я бываю права,
Но он не допустит в любимой испуга.
Меня не заставит свидания ждать,
А сам поспешит, чтоб скорее увидеть.
Желания сможет в глазах угадать,
Табу для него, чем возможно обидеть.
Мужчина, которому буду нужна,
Наивность мою посчитает талантом.
Не даст усомниться - ему я важна,
И стала единственной, не вариантом.
Себе не позволит исчезнуть и лгать,
И боль причинять никогда не посмеет.
А слабость его - страх меня потерять,
Он сможет сберечь, знаю точно - сумеет.
Текст песни Катерина Кейнси — Мужчина, которому буду нужна на сайте Rus-Songs.ru
Оригинальный текст и слова песни
Мужчина, которому буду нужна:
Мужчина, которому буду нужна,
Меня не оставит, он будет со мною.
Не скажет, что слёзы мои ерунда,
И нежно укроет от бури собою.
Найдёт 5 минут, чтобы мне позвонить,
Узнать, как дела, что я ела сегодня.
Не станет в проблемах слабее винить,
Мужчина сильнее, ему я неровня.
Мужчина, которому буду нужна,
Оценит черту мою главную — верность.
И я для него тоже стану одна,
Его же девиз под названием смелость.
Он будет любить, уважать и беречь,
Он будет мужчиной не словом, а делом.
Смахнет все заботы с моих хрупких плеч,
И будет гордиться душой, а не телом.
Мужчина, которому буду нужна,
В минуты раздора не скажет мне грубо.
Хоть пусть не всегда я бываю права,
Но он не допустит в любимой испуга.
Меня не заставит свидания ждать,
А сам поспешит, чтоб скорее увидеть.
Желания сможет в глазах угадать,
Табу для него, чем возможно обидеть.
Мужчина, которому буду нужна,
Наивность мою посчитает талантом.
Не даст усомниться – ему я важна,
И стала единственной, не вариантом.
Себе не позволит исчезнуть и лгать,
И боль причинять никогда не посмеет.
А слабость его – страх меня потерять,
Он сможет сберечь, знаю точно — сумеет.
читает Эрена Блажески
Перевод на русский или английский язык текста песни —
Мужчина, которому буду нужна исполнителя Катерина Кейнси:
The man, who will need,
I will not leave, he will be with me.
Not to say that the tears of my nonsense,
And tenderly shielding him from the storm.
Find 5 minutes to call me,
Learn how to do, what I ate today.
Do not become problems in less blame
The man is stronger, to him I irregularities.
The man, who will need,
Assess the hell my home — loyalty.
And I, too, will become one for him,
His motto is called courage.
He will love, honor and cherish,
He will be a man is not in word but in deed.
Whisk all the worries from my fragile shoulders,
And he is proud of the soul, not the body.
The man, who will need,
In moments of contention will not tell me roughly.
Although if not always I am right,
But he did not allow fear to favorite.
I do not make visits to wait
And he hurried to see more.
Desires can guess in the eyes,
Taboo to him than maybe offending.
The man, who will need,
The naivete of my deems talent.
Do not give to doubt — it is important, I,
And I was the only one not to do this.
Does not allow to disappear and lie,
And the pain will never dare to inflict.
And his weakness — the fear of losing me,
He will be able to save, I know for sure — he could.
reads Eren Blazheski
Если нашли опечатку в тексте или переводе песни Мужчина, которому буду нужна, просим сообщить об этом в комментариях.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Расскажите о любимой песне
Конец кейнсианской экономики
Политолог с непоколебимой верой в потенциал американской экономики , САМНЕР Х. СЛИХТЕР сегодня является профессором Ламонта в Гарвардском университете и аналитиком тенденций в бизнесе, к прогнозам которого внимательно прислушивается руководство. так и труд.
Самнер Х. Слихтер
Сохраненные истории
ДЖОН МЕЙНАРД КЕЙНС стоит наравне с Адамом Смитом и Карлом Марксом среди экономистов по влиянию, которое его взгляды оказали на широкую публику.
У него было видение, чтобы увидеть, что в экономической науке отсутствует общая теория спроса, и он смело и блестяще приступил к ее построению.
Его теория привела к поразительному выводу о том, что высокоразвитые индустриальные страны страдают от хронического дефицита спроса, и этот дефицит неизбежно усугубляется по мере того, как страны становятся богаче. Следовательно, Кейнс призвал правительство взять на себя новую ответственность и новую функцию — сократить растущий разрыв между производительностью прогрессивных экономик и размером эффективного частного спроса. Кейнс предложил два общих направления действий: контроль размера разрыва за счет изменений в распределении доходов и компенсация разрыва за счет увеличения государственных расходов.
Теория Кейнса привнесла в экономику бесценные аналитические инструменты и побудила сотни способных экономистов во многих странах заняться изучением важных проблем, поднятых этой теорией. Никто в истории экономики не сделал столько, чтобы стимулировать хорошую работу, как Кейнс.
Но оказалось, что теория Кейнса ошибочна во всех своих существенных аспектах. Хотя она задумывалась как «общая» теория, применимая ко всем условиям, она была чрезмерно сформирована депрессивными тридцатыми годами, периодом, когда ее создал Кейнс. Страны с развитой экономикой не страдают от хронического дефицита спроса — они страдают от хронического дефицита спроса.0003 превышение спроса. Сегодня было бы трудно найти развитую экономику, которая не пыталась бы контролировать спрос, и большинство из них добились лишь частичного успеха.
Именно среди неразвитых экономик, именно там, где Кейнс не ожидал обнаружить хронического дефицита спроса, безработица является эндемичной и наиболее серьезной. Теория Кейнса о том, что безработица вызвана чрезмерной склонностью к сбережениям, очевидно, не объясняет высокого уровня безработицы в странах, которые слишком бедны, чтобы вообще иметь какие-либо сбережения. Высокий уровень безработицы в неразвитых странах лучше всего объясняется марксовой теорией безработицы, согласно которой мужчинам не хватает работы, потому что сбережений недостаточно, чтобы обеспечить растущую рабочую силу орудиями производства.
РОЛЬ ПОТРЕБИТЕЛЯ
Почему Кейнс оказался совершенно неправ? Он сделал две основные ошибки. Во-первых, он отводил потребителям относительно пассивную роль в определении спроса на товары. Во-вторых, он упустил из виду тот факт, что развитие инвестиционных возможностей само по себе является расширяющейся отраслью, осуществляемой с целью получения прибыли и способной обеспечить общество быстро растущим числом возможностей для инвестиций.
Кейнс считал, что потребители играют довольно пассивную роль в определении спроса на товары, потому что он считал, что сумма, затраченная на потребление, почти полностью зависит от размера национального дохода. Следовательно, динамические влияния в экономике, влияния, которые заставляют изменяться национальный доход и общий спрос на товары, должны, согласно Кейнсу, находиться вне покупательских привычек потребителей. Кейнс обнаружил единственное доминирующее динамическое влияние на норму инвестиций, которая, повышаясь и падая, определяет, расширяется или сокращается экономика.
По мере того, как бизнес увеличивает или сокращает покупку инвестиционных товаров, доходы будут расти или падать, а по мере того, как они растут или падают, потребление также будет расти или падать.
Если бы Кейнс жил в Соединенных Штатах, он, возможно, увидел бы, что потребители не позволяют своему потреблению так полностью определяться размером своих доходов. Американские потребители с их сильным желанием жить лучше и с их свободой от обычаев и традиций, предписывающих, какой образ жизни подходит людям определенного положения, всегда были готовы сократить свою норму сбережений, использовать свой капитал или влезать в долги, чтобы купить новые вещи.
Особенно в последние годы потребители проявляют растущую готовность брать на себя краткосрочные долги, чтобы покупать товары. Со времени бума 1929 года потребительский кредит увеличился почти в семь раз: с 6,4 миллиарда долларов в конце 1929 года до колоссальных 41,9 миллиарда долларов в конце 1956 года. Очевидно, что в этот период потребители не ограничивали свои расходы своими возможностями.
доходы. Их расходы определялись, как и следовало ожидать, их общими ресурсами, которые включали их кредит, а не только их доходами. Вместо того, чтобы играть пассивную роль, приписываемую им Кейнсом, потребители оказывали мощное динамическое влияние, ускоряя экономический рост.
ЭТИКА ЗАИМСТВА
Быстрорастущая индустрия потребительского кредита побуждает потребителей играть динамичную роль в экономике. Эта индустрия основана на открытии, сделанном совсем недавно, что потребители гораздо меньше кредитных рисков, чем кто-либо мог себе представить. В результате финансовые компании, банки, фирмы по доставке по почте, автомобильные дилеры, универмаги, авиа- и пароходы и многие другие спешат убедить потребителей покупать товары в кредит. Сначала потребительский кредит ограничивался материальными товарами с достаточно определенной перепродажной стоимостью, такими как автомобили или бытовая техника, но теперь можно оплачивать поездки и отдых в рассрочку. И доля продаж в кредит неуклонно растет.
Sears Roebuck сообщает, что в 1954, 39 процентов его продаж были сделаны в кредит. В прошлом году эта доля составляла 44 процента. Поскольку потребители ведут себя так, как привыкли вести себя американские потребители, опасения Кейнса, что люди будут настаивать на слишком больших сбережениях, кажутся надуманными.
Между прочим, с открытием того, что потребители меньше рискуют, чем предполагалось ранее, произошли заметные изменения в отношении к персональным кредитам — реальные изменения в этике заимствования. Было время, когда личная задолженность, за исключением нескольких экстренных случаев и для обеспечения необходимой мебелью дома, считалась неосторожной или безрассудной. Сегодня видно, что долг оказывает стабилизирующее и стимулирующее влияние, и что для большинства молодых людей, особенно женатых, хорошо иметь хотя бы небольшой объем долгов, которые они выплачивают.
СПРОС НА КАПИТАЛ
Хотя Кейнс считал, что доминирующее динамическое влияние на экономику оказывают инвестиции, он представлял бизнесменов как удивительно непредприимчивых и беспомощных людей, неспособных что-либо сделать с масштабами инвестиций.
Кейнс был одержим страхом, что по мере того, как запасы капитала в стране становились все больше и больше, все труднее будет найти выход для сбережений, и он весьма красноречиво выражал свои опасения. Он сказал, что уверен в том, что спрос на капитал строго ограничен в том смысле, что нетрудно будет увеличить запас капитала до точки, при которой его способность приносить прибыль упадет до очень низкого уровня.
Вера Кейнса в то, что прибыль на капитал очень резко упадет по мере увеличения запаса капитала, должна быть приписана его неспособности оценить значение современных технологий. Хотя он был деловым человеком и при этом очень успешным, он не смог увидеть то, что видели другие, большую и растущую способность промышленности открывать инвестиционные возможности — способность, которая гораздо выше в высокоразвитых странах, чем в неразвитых, и что растет по мере того, как экономика становится богаче и индустриальнее. Технологические открытия оказывают наибольшее влияние на инвестиции в развитых индустриальных экономиках, и тем не менее в блестящей работе Кейнса не упоминаются технологические исследования.
ИНДУСТРИЯ ОТКРЫТИЙ
По иронии судьбы, в то самое время, когда Кейнс провозглашал свои пессимистические взгляды на нехватку инвестиционных возможностей, рост технологических исследований приводил к революционным изменениям в экономике. Технологические исследования превращались в индустрию. Удобно называть это индустрией открытий. Он состоит из множества закрытых лабораторий, которые работают только на компанию, которой они принадлежат, и быстро растущего числа фирм, которые проводят исследования по контракту. Индустрия открытий — одна из самых быстрорастущих отраслей в стране. В 1919 году промышленность потратила 116 миллионов долларов собственных средств на исследования и разработки.30, 234 миллиона долларов в 1940 году и около 1,5 миллиарда долларов в 1953 году, и он тратит еще больше средств по государственным исследовательским контрактам. Расходы на исследования и разработки росли бы еще быстрее, если бы они не ограничивались нехваткой инженеров и ученых.
Революционный характер подъема индустрии открытий не оценили даже экономисты.
До недавнего времени открытия совершались в основном двумя путями: усилиями оперативников (попутных с их основной работой), увидевших возможности улучшить методы производства или продукции, и усилиями «изобретателей», которые, используя свои собственные ресурсы и часто движимые гораздо более сильными мотивами, чем надежда на прибыль, сделали промышленное применение научных знаний. Революционное изменение заключается в том, что стало возможным найти большое количество проблем или областей исследований, на которые можно потратить деньги с разумным ожиданием того, что затраты принесут достаточно полезной информации и понимания, чтобы оправдать затраты. Это означает, что стало возможным применить экономический расчет — уравновешивание ожидаемых расходов и ожидаемых прибылей — к важной новой области человеческой деятельности и сделать так, чтобы организованная погоня за прибылью заняла ту область деятельности, где раньше была бессистемной индивидуальной деятельностью.
Конечно, не может быть гарантии, что конкретный запрос даст требуемые знания в течение расчетного времени и стоимости.
Когда экономические расчеты применяются к исследованиям, применение должно осуществляться несколько иным путем, от применения экономических расчетов к использованию известных и испытанных методов производства. Экономисты пока еще не понимают процесса, посредством которого весьма неопределенные затраты уравновешиваются весьма неопределенными доходами. Но доказательство того, что какие-то расчеты применяются, обнаруживается в огромном росте исследовательских бюджетов. Промышленность не разбрасывается деньгами; она тратит деньги на исследования и разработки, потому что у нее есть веские основания полагать, что эти затраты окажутся прибыльными.
Одним из результатов подъема индустрии открытий является открытие того, что экономика посвящала слишком малую часть своего труда и капитала усилиям по разработке новых продуктов и новых методов. Большой и быстрый перенос ресурсов в технологические исследования чрезвычайно увеличивает нашу способность развивать инвестиционные возможности. Еще более важным результатом превращения исследований в индустрию является то, что мы создали огромную личную заинтересованность в расширении исследований.
Многие тысячи способных людей теперь зарабатывают себе на жизнь, нарушая нашу жизнь и заставляя нас отказываться от старого оборудования, старых методов и старых способов ведения дел. Чем больше они беспокоят нас, тем лучше они живут. А корыстные интересы людей, живущих за счет открытий, заставляют их стремиться к совершенствованию методов и инструментов исследования, тем самым неуклонно повышая способность экономики развивать инвестиционные возможности. Опасность, которой опасался Кейнс, а именно то, что мы исчерпаем инвестиционные возможности, становится все более отдаленной с каждым днем, и она становится наиболее отдаленной в высокоразвитых экономиках, именно там, где Кейнс ошибочно полагал, что она будет наибольшей.
ПРОГНОЗ ПРОИЗВОДСТВА
Как выглядит мир, когда кейнсианская теория спроса, построенная в разгар Великой депрессии, заменяется теорией, основанной на событиях последних двадцати лет? В целом мир выглядит гораздо лучше, чем тот, который описывается теорией Кейнса, хотя и не в том мире, в котором отсутствуют серьезные экономические проблемы.
Призрак хронической безработицы, медленно растущий по мере роста благосостояния и нормы сбережений, практически полностью исчез, по крайней мере, в отношении промышленно развитых стран. Только ряд серьезных ошибок в политике мог привести к хронической безработице, которой опасался Кейнс. Потребители оказывают гораздо более динамичное влияние, чем когда-либо подозревал Кейнс, а промышленность обладает гораздо большей силой создавать спрос на товары, в основном за счет технологических открытий, чем кто-либо мог мечтать поколение или около того назад, и эта сила растет.
Большое значение имеет тот факт, что реальный мир также обладает гораздо большей способностью повышать производительность и, следовательно, стандарты потребления, чем мир кейнсианской теории. Кейнс не обсуждает перспективы технического прогресса, но его мнение о том, что возможности для инвестиций будут ограниченными, подразумевает, что технический прогресс не будет очень быстрым.
Некоторые последователи Кейнса пытались примирить пессимистический взгляд Кейнса на нехватку инвестиционных возможностей с оптимистическими выводами о темпах технического прогресса.
Они утверждают, что быстрый технический прогресс может сосуществовать с хронической нехваткой возможностей для инвестиций, при условии, что изобретения все чаще принимают форму сокращения количества капитала, необходимого на одного работника. На самом деле, однако, большинство изобретений имеют противоположный характер: они увеличивают количество оборудования, которым рабочий может эффективно управлять и управлять им. Сам Кейнс не утверждал, что нехватка инвестиционных возможностей будет результатом преобладания той или иной формы изобретения — он просто не знал о нашей быстро растущей способности делать открытия. Следовательно, реальный мир быстрых технологических изменений, в котором мы живем, — это мир, в котором перспективы увеличения производства и более высоких стандартов потребления гораздо ярче, чем в мире ограниченных инвестиционных возможностей, постулируемых Кейнсом.
ХРОНИЧЕСКИЙ ИЗБЫТОК СПРОСА
Это не значит, что в реальном мире не хватает сложных экономических проблем.
Вместо проблем стагнации и хронической безработицы реальный мир сталкивается с проблемой хронического избыточного спроса, являющегося результатом растущей способности промышленности разрабатывать новые продукты и процессы. Но если спрос имеет сильную тенденцию опережать производственную мощность, правительству необходимо поддерживать довольно устойчивый контроль над созданием банковского кредита.
Политика кредитных ограничений, которая так много обсуждалась в прошлом году, будет действовать не несколько месяцев, а большую часть времени в обозримом будущем. Политика ограничения кредита непопулярна среди значительного числа недальновидных людей, которым не нравится, когда им мешают тратить все деньги, которые они могли бы легко потратить, если бы кредит был проще. Следовательно, одной из опасностей жизни в период хронического избытка спроса является опасность того, что общественное мнение заставит правительство отказаться от политики ограничения кредита. Такой отказ приведет к безудержному буму, который закончится крахом.
РОСТ ЗАРАБОТНОЙ ПЛАТЫ И РОСТ ЦЕН
Еще сложнее, чем проблема сдерживания тенденции спроса опережать производственную мощность, является проблема тенденции роста заработной платы быстрее, чем производительность труда, вызывающая медленный рост затрат на рабочую силу и, таким образом, медленный рост цен. Это проблема, порожденная сочетанием полной занятости и сильных профсоюзов. Никто еще не знает удовлетворительного способа проверить тенденцию повышения стоимости рабочей силы к повышению уровня цен. Политика ограничения кредита может предотвратить рост цен быстрее, чем стоимость рабочей силы. Действительно, достаточно радикальная кредитная политика может предотвратить рост цен так же быстро, как и стоимость рабочей силы, в результате чего создается безработица, ослабевает переговорная позиция профсоюзов и в конечном итоге останавливается рост стоимости рабочей силы. Несколько экстремистов выступают за такую радикальную кредитную политику. Однако можно с уверенностью предсказать, что такая политика не продлится долго.
Протесты безработных и их друзей вскоре приведут к ослаблению политики.
Другие люди предполагают, что рост стоимости рабочей силы можно предотвратить, убедив профсоюзы проявлять сдержанность и воздерживаться от использования всей власти, которую дает им рынок продавцов. Но профсоюзы — это конкурентные и стремящиеся к власти организации, и они живут в обществе, в котором дух соперничества пронизывает все виды деятельности. Соперничество между профсоюзами в получении доходов для своих членов не больше, чем борьба за продажи и престиж среди мыловаренных компаний, производителей автомобилей или производителей шин, радиоприемников или сигарет. В сообществе, где конкуренция является образом жизни, вряд ли можно ожидать, что только профсоюзы будут воздерживаться от попыток превзойти друг друга.
Некоторые считают, что единственный способ помешать заработной плате опережать производительность — это тратить больше денег на технологические исследования. Эта процедура может частично решить проблему, но на нее нельзя рассчитывать.
Трудность, как показывает опыт, заключается в том, что большинство технологических открытий увеличивают спрос на средства производства, создавая новые инвестиционные возможности. Таким образом, они стремятся сделать рынки еще более благоприятными для продавцов.
Однако существуют некоторые типы технологических изменений, которые повышают производительность, не требуя увеличения капитала. Это капиталосберегающие изменения. Примерами таких изменений являются лучший отбор и обучение сотрудников, лучшее планирование работы, лучшее установление производственных стандартов, лучший контроль над сырьем, лучшее обслуживание оборудования. Уделение большего внимания этим капиталосберегающим изменениям повысит производительность труда, не увеличивая при этом спрос на товары, и, таким образом, поможет производительности идти в ногу с ростом заработной платы.
Изменения в налоге на прибыль корпораций усилит сопротивление работодателей требованиям профсоюзов и, таким образом, несколько затормозит рост денежной заработной платы.
Одна из причин, по которой работодатели так равнодушно относятся к переговорам, заключается в том, что в соответствии с существующими законами о подоходном налоге с корпораций государство фактически выплачивает 52% любого повышения заработной платы. Костяк работодателей может укрепиться благодаря поправкам к закону о налоге на прибыль, которые потребуют от работодателей подождать год или два, прежде чем учитывать повышение заработной платы как вычитаемые расходы при расчете своих обязательств по налогу на прибыль.
Только опыт покажет, в какой степени промышленность и общественность поддержат эти несколько способов сдерживания тенденции заработной платы опережать производительность, и только опыт покажет эффективность этих мер. А пока нам, вероятно, придется жить с медленно растущей ценой, уровнем, и рост цен может продолжаться бесконечно долго. Сползание цен вверх само по себе создаст проблемы, но они будут гораздо менее серьезными проблемами, чем те, которые мы испытали в результате резкого движения цен на американских горках в девятнадцатом веке и большей части первой половины двадцатого века.
А проблемы медленно растущего уровня цен можно рассматривать как цену, которую мы платим за два желательных условия, лежащих в основе ползучего роста цен: полная занятость и сильные профсоюзы.
В целом, реальный мир кажется намного лучшим местом, чем мир кейнсианской теории — по крайней мере, лучше для большинства людей. Это правда, что кейнсианская проблема стагнации более поддается политическому решению, чем существующие в реальном мире проблемы чрезмерного спроса и ползучей инфляции. Но, конечно, предпочтительнее даже с неполным успехом бороться с проблемами ажиотажного спроса и ползучей инфляции, чем сталкиваться с хронической нехваткой инвестиционных возможностей. К счастью, нет никакой несовместимости между ползучей инфляцией и способностью экономики повышать производительность.
Несомненно, наибольшее превосходство реального мира над миром кейнсианской теории заключается в отношении людей к основным экономическим институтам капитализма и частного предпринимательства.
Кейнс не стремился свергнуть капитализм — наоборот, когда он предлагал правительству взять на себя новые обязанности и функции, он надеялся спасти капитализм. Тем не менее широкое и постоянное признание теории спроса Кейнса было бы катастрофой для капиталистических институтов. Люди не могли поддерживать твердую веру в институты, которые не могли обеспечить общество необходимым количеством рабочих мест, а институты, в которых люди не доверяли, были бы обречены на увядание и упадок, и их заменяли бы другие.
НОВАЯ ДОВЕРИЕ В СВОБОДНОМ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВЕ
Открытие того, что наша экономика обладает гораздо большей способностью увеличивать спрос на товары, чем предполагал Кейнс, естественным образом привело к возрождению уверенности в капитализме и частном предпринимательстве. Интересным результатом роста уверенности в эффективности капиталистических институтов стало то, что и радикалы, и консерваторы отказались от крайних позиций. По мере того как нападки на капитализм уменьшались, защита капитализма становилась менее доктринерской.
В Соединенных Штатах наблюдается заметный рост мнения о «середине дороги». То же самое произошло в Западной Европе, где лейбористская и социалистическая партии перешли от пропаганды национализации промышленности к защите государства всеобщего благосостояния — функционирования частного предпринимательства в всеобъемлющих рамках государственной политики — и где основные консервативные партии также приняли государство всеобщего благосостояния.
Мы должны быть благодарны за то, что мир таков, какой он есть, а не таким, каким его изображал Кейнс. Это мир, в котором энергия и стремления людей стимулируются расширением возможностей, а не подавляются постоянной угрозой хронической безработицы. Самое главное, это мир, в котором быстро растущая индустрия открытий создает возможность великой культурной революции. Впервые в истории высокая производительность труда в некоторых странах позволяет их людям иметь достаточный доход, достаточное образование и достаточный досуг, так что хорошая жизнь перестает быть привилегией немногих привилегированных и становится доступной.
всех членов сообщества.
Кейнс против Хайека: Два экономических гиганта идут лицом к лицу
Опубликовано
Современная актуальность их идей даже обсуждалась в рэп-видео. Более 1000 человек посетили дебаты BBC Radio 4 в Лондонской школе экономики, чтобы услышать аргументы сторонников двух экономистов.
Image caption,
Фридрих Хайек не верил, что можно найти выход из экономического краха
При обсуждении Хайека важно исправить неправильное представление: теория Хайека — это не теория «ничего не делать».
Это не отрицает, что мы должны поддерживать расходы, когда бум сменяется спадом. Но это идет дальше.
В отличие от Кейнса, Хайек считал, что подлинное восстановление после краха после бума требует не только адекватных расходов, но и возврата к устойчивому производству — производству, очищенному от искажений эпохи бума, вызванных легкими деньгами.
Хайек был уволен как человек, который хотел «ликвидировать рабочую силу, ликвидировать запасы, ликвидировать фермеров» и так далее.
Но неустойчивый бум – это бум, после которого некоторые вещи действительно нуждаются в ликвидации. Простой рецепт возрождения здоровых инвестиций после кризиса 2008 года заключался в ликвидации.
Ликвидировать Bear Stearns! Ликвидировать Fannie Mae и Freddie Mac!
Короче говоря, ликвидировать весь субстандартный аппарат по надуванию пузырей, взращенный мягкой монетарной политикой.
Это означало бы, что неплатежеспособные банки, которые неразумно кредитовали или инвестировали, обанкротились.
Но вместо этого наши правительства решили сохранить плохие банки, и поэтому количественное смягчение оказалось неудачным.
Количественное смягчение не удалось, потому что почти все новые деньги, созданные правительством, пошли на укрепление балансов безответственных банкиров.
Теперь эти банки сидят на кучах свободных денег, в то время как другие предприятия голодают или не могут начать работу из-за отсутствия кредита.
Экономика подобна пьянице, которую тошнит наутро после вчерашней.
Он извергает — или пытается извергнуть — неудачные инвестиции, которые он соблазнил предпринять в основном из-за легких денег.
Если дать ему еще больше денег, это не избавит от неизбежных страданий.
Это может скрыть или отсрочить его, но только ценой дальнейших страданий.
Это не тот совет, который приветствуют правительства.
Они хотят безболезненного и легкого лечения, подобного тому, что предлагают кейнсианцы.
Но, как снова и снова предупреждали сторонники Хайека, не бывает безболезненного восстановления после неустойчивого бума.
Единственный способ не испытывать боли — избегать самой стрелы.
Image caption,
Джон Мейнард Кейнс утверждал, что сокращения, введенные коалиционным правительством, не помогут восстановлению экономики Великобритании
Теория Кейнса была создана во время Великой депрессии 1929-1932 годов — крупнейшего экономического коллапса современности.
По мере того, как их экономика сокращалась, правительства реагировали на растущий бюджетный дефицит повышением налогов и сокращением расходов.
Великая депрессия достигла дна в конце 1932 года, когда безработица в Британии достигла 20%, а в Америке еще выше.
Кейнс написал «Общую теорию» в 1936 году, чтобы объяснить, почему восстановление было таким слабым.
Его революционное предположение заключалось в том, что после большого потрясения — обычно краха инвестиций — в рыночной экономике не существует сил автоматического восстановления.
Экономика будет продолжать сокращаться, пока не достигнет некоторой стабильности на низком уровне.
Кейнс назвал эту позицию «равновесием неполной занятости».
Причина заключалась в том, что уровень деятельности — выпуска и занятости — зависел от уровня совокупного спроса или покупательной способности.
Если бы покупательная способность сократилась, объем производства сократился бы.
В этой ситуации задача правительства состояла в том, чтобы увеличить собственные расходы, чтобы компенсировать сокращение государственных расходов, то есть за счет дефицита до необходимого уровня.
Сокращение государственных расходов было совершенно неправильной политикой во время экономического спада.
Когда экономика находится на подъеме, власяница в Казначействе — правильная политика, когда она в стагнации — неправильная политика.
Послание Кейнса было следующим: вы не можете выбраться из кризиса; Вы должны расти свой выход.
Восемьдесят лет спустя мы так и не усвоили урок.
Через три года после краха 2008 года наша экономика стоит на месте: нет никаких признаков роста, и политика Осборна тысячи сокращений не может их дать.
Именно Фридрих Хайек представлял ортодоксальные теории, на которые нападал Кейнс.
По словам Хайека, основной причиной спадов было чрезмерное создание кредита банками, что привело к перерасходу средств.
Бум был иллюзией; спад реальности.
Ситуация после вливания денег банковской системой была бы похожа на ситуацию людей на изолированном острове, если бы, частично построив огромную машину… они обнаружили, что исчерпали все свои сбережения до того, как новая машина могла вращаться выпускать свою продукцию.
Тогда у них не будет другого выбора, кроме как временно отказаться от работы над новым процессом и посвятить весь свой труд производству хлеба насущного без какого-либо капитала.
То есть вернуться к выращиванию собственной еды, как это сделали русские, когда их экономика рухнула в начале 1990-х.
Кейнс язвительно комментировал книгу Хайека «Цены и производство», которую он назвал «одной из самых ужасных путаниц, которые я когда-либо читал».
«Это исключительный пример того, как безжалостный логик, начав с ошибки, может кончить бедламом.»
Хайек бросил серьезно заниматься экономикой, хотя и не стал серьезно писать.
У них с Кейнсом возникло осторожное уважение и даже симпатия друг к другу. «Мы очень хорошо ладим в личной жизни», — писал Кейнс. «Но какой вздор его теория».
Магнетизм Кейнса произвел глубокое впечатление на Хайека, но он никогда не переставал верить, что его влияние на экономику было «одновременно чудесным и трагическим».
