Человек в белом халате: Человек в белом халате, 6 (шесть) букв

Человек В Белом Халате Буквы

Решение этого кроссворда состоит из 4 букв длиной и начинается с буквы В

Ниже вы найдете правильный ответ на Человек в белом халате буквы, если вам нужна дополнительная помощь в завершении кроссворда, продолжайте навигацию и воспользуйтесь нашей функцией поиска.

ответ на кроссворд и сканворд

Четверг, 21 Мая 2020 Г.

ВРАЧ

предыдущий

следующий

ты знаешь ответ ?

ответ:

связанные кроссворды

1. Врач
1. Доктор, лекарь
2. Лицо с высшим медицинским образованием
2. Врач
1. «болезненный» специалист буквы
2. Человек, лечащий других буквы
3. Лечащий эскулап буквы
4. Лечащий больных буквы

Эффект белого халата

Какие бы образы врачей ни тиражировали средства массовой информации — от «добрых людей в белых халатах» до «убийц в белых халатах», незыблемым остается главное: это самый узнаваемый предмет профессионального гардероба. Кажется, что белые халаты существовали всегда. Но между тем привычная нам врачебная «униформа» вошла в широкую практику не более ста пятидесяти лет назад. О прошлом, настоящем и туманном будущем главного символа современного врача — в нашем небольшом историческом экскурсе.

Статусный наряд

Итак, основные предметы врачебного гардероба: халат, шапочка и маска — в первую очередь дань асептике, благодаря которой они вошли в повседневный больничный обиход и стали показателями профессиональной принадлежности. И если эпидемиологическая роль классической врачебной амуниции в последнее время вызывает вопросы, а длинные рукава халата обвиняются в распространении разнообразной микрофлоры, то «статусность» этих простых вещей сомнению не подвергается.

Халат отделяет «нас» от «них», человека в белом обычно слушаются, часто боятся и иногда уважают. Одно его появление сильно настораживает почти всех детей и повышает артериальное давление у некоторых взрослых. Людям в халатах верят. А люди в халатах верят в халат. Точнее, в себя в халате.

В двух исследованиях, американском и британском, показано, что надевание медицинской одежды способствовало улучшению когнитивных функций. К сожалению, в экспериментах участвовали далекие от медицины люди, так что сложно сказать, сильно ли «умнеет» врач, который носит халат постоянно. Однако в некотором мобилизующем эффекте этому предмету гардероба отказать нельзя.

Adam H., Galinsky A. D. Enclosed cognition // Journal of Experimental Social Psychology

Обращаясь к истории врачебной амуниции, важно обратить внимание на обе ее ипостаси: «антисептическую», чей возраст удручающе мал, и «символическую», которая гораздо старше. Давайте вспомним «одежку», по которой больше двух тысяч лет встречали докторов и приравненных к ним лиц.

Благородство профессии

Врачи Древнего мира (от Египта до Китая) ни на улице, ни у постели больного спецодежды не носили, и внешне от обычных людей могли отличаться разве что нарядом подороже: платили им в те далекие времена хорошо. В Древнем Риме, например, их освобождали от налогов и повинностей, предоставляли гражданство (большинство древнеримских врачей были греками, понаехавшими в столицу на заработки), так что доктора носили белые тоги не из любви к чистоте, а как имеющие на это право граждане.

Античность закончилась, и на некоторое время впереди планеты всей стала арабская медицина. К концу Х века египетский медик, астроном и астролог Али ибн Ридван призывал врачей носить «безупречно чистые и предпочтительно белые одежды», для чего их предполагалось время от времени менять и почаще подвергать себя гигиеническим процедурам. Эти разумные действия не преследовали практических целей, лишь выражали стремление подчеркнуть благородство профессии и чистоту помыслов.

Суровые нравы Средневековья

В средневековой Европе медицина оделась в темное. Занимались ею светские доктора с университетским образованием в больших городах, монахи в монастырях и цирюльники повсеместно. Первых катастрофически не хватало. Доктора были люди обеспеченные и носили длинные мантии до земли, предпочтительно черного цвета (из более редкой и, соответственно, дорогой шерсти). Богатая одежда была призвана намекать клиентам на достойное вознаграждение. Еще одной деталью гардероба часто была трость, использовавшаяся для «состаривания» ее носителя. Возраст врача должен был ассоциироваться с его профессиональным опытом.

Попасть на прием к такому доктору было примерно то же самое, что сейчас — к какому‑нибудь академику: престижно, сложно, дорого и обычно неэффективно. Хирургической работы они чурались и обычно ограничивались консультациями. Место стетоскопа на шее — еще одного символа современного врача — занимал уринарий в руке, сосуд для мочи, которую изучали на цвет, запах и вкус.

Пациенты попроще обслуживались в монастырях. Монахи при общении с ними рясу не переодевали: папским указом 1163 года им под страхом отлучения было запрещено обучаться медицине, а также проводить кровопускания, которые были основным средством лечения большинства болезней.

Хирургия в те невежественные времена считалась «низшим искусством» и сводилась в основном к тем же кровопусканиям, вправлению грыж и ампутациям. Немногочисленные хирурги с высшим образованием обитали в королевских замках, зато в каждой деревне, в каждом монастыре и при каждой банде наемников, шатавшихся по Европе, был свой цирюльник, помимо бритья занимавшийся перечисленными выше хирургическими вмешательствами.

Одевались они, что называется, по‑рабочему, себя и свои хирургические инструменты мыли редко. Последнее, по мнению некоторых современных историков медицины, способствовало распространению сифилиса не хуже продажной любви. Отличительным признаком цирюльника-хирурга был посох или шест (его сжимал пациент при кровопускании — аналог современного «кулаком поработайте»). В минуты простоя хирург-цирюльник обматывал эту палку использованным перевязочным материалом и выставлял на всеобщее обозрение, рекламируя таким образом свои услуги. В наше время стилизованный «шест цирюльника» является символом парикмахерских в Англии и США.

Стремление наделить брадобреев функциями хирургов, а также высокомерное отношение врачей к хирургии было поистине общемировым: идейные предки парикмахеров лечили больных от Центральной Америки (майя и ацтеки) до Китая и Афганистана.

«Маска, я тебя знаю»

Врачи далекого и не очень прошлого, боровшиеся с эпидемиями, которые выкашивали население целых городов и областей за пару недель, не имели представления о возбудителях инфекций и путях их передачи. Поэтому из эмпирических, а иногда и мистических соображений изобретали очень оригинальные и порой довольно действенные средства индивидуальной защиты.

«Черная смерть», уничтожившая треть населения Европы в XIV в., привела к появлению одного из самых запоминающихся и мрачных образов Средневековья — чумного доктора. Костюм, предпочтительно черного цвета, состоящий из широкополой шляпы (еще один символ врача того времени), маски с длинным птичьим клювом и линзами на месте глаз, капюшона, тяжелого плаща до земли, перчаток и сапог, даже сейчас способен вызвать тревогу и уныние.

Примечательно, что основанный большей частью на предрассудках, полный комплект, сформировавшийся к началу XVII века, был способен предоставить неплохую защиту. Длинный плащ, пропитанный воском или жиром, призванный уберечь от контактов с больными, препятствовал нападению блох, переносчиков возбудителя чумы. Птичья маска «отпугивала чуму» от больного и от доктора: клюв набивался сильно пахнущими лекарственными травами и пряностями, глаза были защищены линзами, а в нос и уши вставлялись смоченные ладаном губки, так как еще одной причиной болезни считался «дурной воздух», «миазмы». Перечисленные меры превращали маску в подобие респиратора и до некоторой степени предотвращали заражение воздушно-капельным путем. Кроме того, доктор имел трость, чтоб тыкать ею в зараженных, а также отбиваться от наиболее назойливых больных.

В Индии и Китае с IX–XI вв. была распространена практика ношения одежды больных натуральной оспой, что позволяло — по крайней мере, некоторым счастливчикам — перенести болезнь в легкой форме с последующей выработкой иммунитета. Известны также безуспешные попытки «спрятаться» от чумы путем надевания одежд людей, умерших от этой болезни.

В чумные доктора шли в основном начинающие врачи, а то и вовсе шарлатаны — за риск платили очень щедро. Полный комплект имели далеко не все, в связи с чем смертность среди этих самоотверженных или жадных людей была очень высокой. Полезная привычка полностью закрывать все участки тела при работе в очагах чумы сохранялась у врачей вплоть до открытия и изучения ее возбудителя, после чего только усугубилась. Марлевую же маску медиков заставила надеть пандемия «испанского» гриппа 1918–1920 годов.

Эпоха белых халатов

Вплоть до конца XIX века доктора, даже отделившись от цирюльников, продолжали практиковать и оперировать в повседневной одежде, обычно строгом черном костюме, призванном подчеркнуть высокий статус. При этом, например, в XVII веке особым шиком и показателем востребованности считалось показаться на людях в забрызганной кровью одежде. Лишь на особо пачкающие операции и на вскрытия было принято надевать фартук и нарукавники.

Начало переодеванию врачей в белое положил английский хирург и отец антисептики Джозеф Листер, с 1867 года пропагандировавший среди коллег мытье рук, ношение тканевых перчаток и щедрые опрыскивания одежды карболовой кислотой. Повышение выживаемости после хирургических вмешательств способствовало широкому распространению и дальнейшему улучшению метода. Использование белых накидок и халатов врачами зафиксировано на изображениях и фотографиях в 1890‑х годах. Выбор цвета также был обусловлен соображениями чистоты. На вскрытия из религиозных и гигиенических соображений было принято надевать халаты черного цвета.

По американской версии, доктора, массово «перекрашиваясь» в белое, преследовали цель «сменить имидж». Дело в том, что незадолго до врачей халаты на себя надели ученые. Медицина же к тому времени совершила значительный шаг вперед — благодаря открытиям в области фармакологии, обезболивания и той же антисептики. И теперь требовалось визуально отделить врачей от всяческих шарлатанов и парикмахеров, максимально приблизить медицину к науке, — что и было достигнуто путем простого переодевания.

Среди отечественных докторов бытует мнение, что Николай Иванович Пирогов (1810–1881) внедрял подобную униформу в местах своей практики еще до признания открытий Листера, что, вероятно, не лишено оснований. В пользу этого говорят такие более известные нововведения великого хирурга, как разделение раненых на «чистых» и «гнойных», а также контроль чистоты перевязочного материала.

Подмоченная репутация

Появившийся как барьер на пути инфицирования, белый халат, по данным исследований последних двадцати лет, своей роли не оправдал. Как бы часто и тщательно врач ни мыл руки, на обшлагах рукавов остаются бактерии.

Еще в 1991 году эпидемиологи одной из английских больниц собрали халаты ста своих докторов разных специальностей и посеяли образцы с манжет, нижних карманов и спины. Попутно удалось выяснить, что сорок человек меняли халаты каждую неделю, а пятеро — реже чем раз в восемь недель. Рост золотистого стафилококка был обнаружен чаще всего в посевах с манжет (около 30% образцов), больше у хирургов (45%), и — на удивление — не зависел от времени использования халата. Коллеги из других лечебных учреждений продолжили нагнетать обстановку, отметив в том числе рост метициллин-резистентного золотистого стафилококка, а также нечистоплотность отдельных сослуживцев, не меняющих униформу месяцами. Впрочем, большого эпидемиологического значения длительность ношения, видимо, не имеет: на униформе пятидесяти докто-ров из Денвера, только утром получивших ее из прачечной (чистота была подтверждена посевом), к концу восьмичасового рабочего дня росло столько же колоний стафилококка, сколько и на халатах, ношенных от одной недели до двух месяцев. Да и связь контаминированных манжет с частотой развития нозокомиальных (внутрибольничных) инфекций никто не изучал.

Тем не менее в 2007 году Министерство здравоохранения Великобритании запретило халаты. В 2010, показав свою независимость, то же самое сделал Минздрав Шотландии. В США, понимая святость халата для врачей и пациентов, под запрет попали только длинные рукава, заодно с наручными часами, кольцами и, почему‑то, галстуками. Так что отечественные любители закатать рукава халата по локоть во многом следуют последним санитарно-эпидемиологическим веяниям.

Впрочем — с рукавами или без — главная врачебная одежда наверняка будет пользоваться уважением врачей и пациентов еще долгое время.

Обзор книги: Черный человек в белом халате

Черный человек в белом халате: размышления доктора о расе и медицине Дэймон Твиди , Нью-Йорк: Пикадор, 2015, 304 страницы, 12,20 фунтов стерлингов.

Отзыв Джона Карло Паско

Церемония вручения белых халатов — это распространенный обряд посвящения в американские медицинские школы, цель которого — приветствовать врачей-стажеров в медицинском учреждении. Белый халат должен означать профессионализм и доверие пациентов, и церемония — это время, чтобы подчеркнуть это. Когда студенты и врачи одинаково одеты в свои белые халаты (хотя и разной длины), посыл ясен: в медицинской практике мы все равны.

Однако, как только блеск церемонии угасает и белые халаты сбрасываются, открывая под ними черные, коричневые и белые тела, остается вопрос: ко всем ли врачам и, что более важно, ко всем пациентам относятся одинаково?

В своих мемуарах Черный человек в белом халате: размышления доктора о расе и медицине д-р Дэймон Твиди рассматривает этот вопрос, исследуя расу и ее взаимодействие с медициной на всех уровнях своей медицинской подготовки. Его гол на Черный человек в белом халате должен был «нарисовать более полную картину переживаний чернокожих пациентов, а также чернокожих врачей, которые перемещаются между черным сообществом и преимущественно белым медицинским миром» (7).

Хотя Черный человек в белом халате фокусируется в первую очередь на мыслях и размышлениях доктора Твиди о его медицинском образовании, он далеко не единственный источник книги. Опираясь на другие мемуары, книги по истории, исследования в области общественного здравоохранения и различные другие ресурсы, Твиди сплетает сложный гобелен информации в поддержку своих наблюдений. Это наиболее заметно в Части 1: Несоответствия, которая включает в себя первые четыре главы книги.

Глава 1, «Люди, как мы», исследует опыт доктора Твиди в напряженности, будучи чернокожим студентом-медиком и получателем стипендии для разнообразия в Медицинской школе Университета Дьюка. В главе 2, «Baby Mamas», Твиди исследует сложные взаимодействия различий в состоянии здоровья, хотя истории чернокожих матерей Твиди встретил, будучи студентом-медиком второго курса. В главах 3 («Благотворительная помощь») и 4 («Городской блюз») описаны социально-экономические проблемы, связанные с доступом к медицинскому страхованию и санитарному просвещению, с которыми пациенты сталкивались во время пребывания доктора Твиди в сельской поликлинике, а также в экстренной ситуации в центре города. отделение.

Наиболее интересным разделом мемуаров является Часть II: Барьеры, в которой Твиди смещает акцент мемуаров с роли расы в здоровье людей на роль расы в медицинской практике. Он рассказывает о своем опыте в течение года стажировки через призму работы с предвзятыми пациентами (глава 5, «Противостояние ненависти»), предвзятыми врачами (глава 6, «Когда врачи дискриминируют») и предубеждениями против ЛГБТ-сообщества (глава 7, « Цвет ВИЧ/СПИДа»).

Примечательно, что Твиди сохраняет хладнокровие, насколько это возможно, в пересказе очень эмоционально заряженных событий в этом разделе, возможно, для того, чтобы не показаться неуверенным в отношении расы (63) или чтобы не нарушить статус-кво (147). Однако эта уравновешенность, хотя и достойная восхищения, может быть истолкована как форма молчания, бессознательное, но выученное поведение, свидетельствующее об институциональном расизме, на который Твиди обращает внимание читателя в своих мемуарах. При таком прочтении можно заключить, что, хотя Твиди хорошо осведомлен о системном давлении, воздействующем на цветные сообщества, и указывает на него на протяжении всей биографии, он все еще может быть подвержен этому воздействию.

Часть III: Настойчивость документирует опыт доктора Твиди в качестве практикующего психиатра. В главе 8 «Сопоставление» Твиди описывает свое взаимодействие с чернокожим пациентом, для которого имело значение то, что он тоже был черным. В главах 9 («Поступать правильно») и 10 («Вне расы») рассказывается о консультировании пациентов и принятии правильных решений с максимально возможной справедливостью в рамках американской системы здравоохранения.

Одним из самых захватывающих аспектов этих мемуаров является непоколебимая честность и яростный самоанализ Твиди. Хотя, возможно, было бы проще написать книгу, в которой основное внимание уделялось бы пациентам, которым он помог, или интересным случаям, с которыми он столкнулся, Твиди вместо этого позволяет читателю испытать свои трудности с помощью решительно нелестного, но честного процесса саморефлексии. Например, встретив мужчину на улице и сделав предположения о нем, Твиди пишет: «Моя медицинская подготовка заставила меня рассматривать его как список потенциальных проблем со здоровьем, а не как личность? Или это было связано с множеством способов, которыми меня внушали как черные, так и белые люди на протяжении всей моей жизни, чтобы видеть бедных черных как низших и подверженных стольким проблемам? Меня обеспокоила моя реакция» (99). Позже Твиди снова признает свои собственные предубеждения в отношении своих пациентов: «Основываясь на предыдущих пациентах с похожим стилем и прошлым, с которыми я сталкивался, а также на моих врожденных предубеждениях, я сделал несколько негативных предположений о нем…» (240–241). Однако реальная ценность интимных самоанализов Твиди не обязательно заключается в самих неприятных осознаниях, хотя приятно видеть, что они выражаются так честно. Скорее, ценность заключается в уроках, которые он извлекает из этих мыслей и которыми делится с читателем. Например, сразу после того, как он пишет о своих предположениях, основанных на предыдущих пациентах, Твиди заключает: «Короче говоря, я смотрел на него так же уничижительно, как врачи так часто несправедливо обращаются с чернокожими пациентами» (241). Твиди опирается на свой опыт и самоанализ и использует эту точку зрения, чтобы помочь другим лучше заботиться о себе. В конце концов Твиди обращается к своим читателям с наставлением, основанным на его опыте: «Большая часть решения состоит в том, чтобы отказаться от ваших предположений и установить связь с каждым пациентом как с личностью» (245).

Черный человек в белом халате заполняет важный пробел в разговоре о расах в медицине. Однако Твиди продвигает эту дискуссию дальше, иллюстрируя интерсекциональность, концепцию, согласно которой «раса, класс, пол, сексуальность, этническая принадлежность, нация, способности и возраст действуют не как унитарные, взаимоисключающие сущности, а как взаимно конструирующие явления, которые, в свою очередь, формируют сложное социальное неравенство» (Коллинз, 2).

Твиди говорит об этой идее в своих мемуарах, когда он борется с противоречиями различных идентичностей. Один конкретный анекдот хорошо иллюстрирует это: в главе 6 Твиди описывает взаимодействие, в котором он обратился в клинику неотложной помощи из-за собственной боли в колене, и врач, который его видел, не осматривал его колено, пока Твиди не сказал, что он тоже был болен. врач. Твиди пишет: «Я не мог выбросить из головы, как со мной обращались как с двумя совершенно разными пациентами. Деймон Твиди, неизвестный темнокожий мужчина, одетый так, будто он собирался косить газон, не мог заставить доктора посмотреть ему в глаза или прикоснуться к нему; Дэймон Твиди, доктор медицины, был достоин личного, первоклассного обслуживания» (150). Здесь Твиди размышляет о том, что его идентичность как чернокожего мужчины была смягчена его идентичностью как врача, а также о том, что из-за этого могло пострадать его здоровье. Признавая сложные взаимодействия нескольких частей своей личности, Твиди вносит нюансы в дискуссию о расе и медицине; вместо того, чтобы раса и медицина пересекались в одной дискретной точке, они глубоко и запутанно переплетены.

Черный человек в белом халате отражает качества, которые лично я хотел бы видеть у врача; он хорошо проработан, привлекателен, эмоционально честен и интроспективен. Если мемуары Твиди были предназначены для того, чтобы вызвать разговор о взаимодействии между расой и медициной, как мы, нынешние и будущие опекуны, можем обеспечить продолжение этого диалога? Поскольку это особенно важно для меня как студента-медика, мы с коллегами предложили один из способов преподавания расовой справедливости в учебных программах медицинских вузов с помощью нарративной медицины. Другие утверждали, что использование расы в медицине отражает сложную историю расы в Соединенных Штатах. Однако, если мы хотим вести содержательный диалог о расе и о том, как она влияет на медицину, было бы разумно взять страницу из книги доктора Твиди и поразмыслить над ней.

(Посетили 12 743 раза, 1 раз сегодня)

Черный человек в белом халате

Размышления доктора о расе и медицине

Author: Damon Tweedy, M. D. ​​

$18.00

Trade Paperbacke-BookHardcoverFormat

About This Book

A NEW YORK TIMES BESTSELLER • ONE OF TIME MAGAZINE’S TOP TEN NONFICTION BOOKS OF THE YEAR

A Library Journal Лучший выбор книги • …

Подробная информация о книге

A New York Times Бестселлер • Один из Time ТЕРЕВАЯ ДЕВОЧКА НОВАЯ КНИПА ЖУРНАЛ БИБЛИОТЕКИ ВЫБОР ЛУЧШИХ КНИГ • A СПИСОК КНИГ ВЫБОР РЕДАКЦИИ КНИГ

Страстные и глубокие воспоминания одного врача о его опыте борьбы с расой, предубеждениями и уникальными проблемами со здоровьем чернокожих американцев

Когда Дэймон Твиди поступит в медицинский институт, он предвидит светлое будущее, в котором его сегрегированное происхождение из рабочего класса станет в значительной степени неуместным. Вместо этого он обнаруживает, что присоединился к новому миру, где раса находится в центре внимания. Получатель стипендии, предназначенной для увеличения числа чернокожих студентов, Твиди вскоре встречает профессора, который прямо спрашивает, подходит ли он для обучения в медицинской школе, и в этот момент кристаллизуются проблемы, с которыми он столкнется на протяжении всей своей карьеры. Что еще хуже, лекция за лекцией звучит общий рефрен для многочисленных болезней: «Более часто встречается у черных, чем у белых».

Черный человек в белом халате исследует сложные способы, которыми чернокожие врачи и пациенты должны ориентироваться в трудном и часто противоречивом пространстве расы и медицины. По мере того, как Твиди превращается из студента в практикующего врача, он обнаруживает, как часто раса влияет на его встречи с пациентами. Через их истории он иллюстрирует сложные социальные, культурные и экономические факторы, лежащие в основе многих проблем со здоровьем в черном сообществе. Эти вопросы приобретают большее значение, когда у самого Твиди диагностируют хроническое заболевание, гораздо более распространенное среди чернокожих. В этой мощной, трогательной и глубоко сочувствующей книге Твиди исследует проблемы, с которыми сталкиваются чернокожие врачи, и несоразмерные проблемы со здоровьем, с которыми сталкиваются чернокожие пациенты, и в конечном итоге ищет путь к лучшему лечению и более сострадательному уходу.

Imprint Publisher

Picador

ISBN

9781250105042

Руководство по чтению

In The News

такими же больными, как и их пациенты». — O, The Oprah Magazine

«Твиди рассказывает все, что вам нужно знать о византийской системе здравоохранения, о сохраняющихся широкомасштабных диспропорциях и, что более важно, о том, как мы можем справиться с контроль над своим самочувствием… Черный человек в белом халате наверняка привлечет невероятное внимание во время сезона литературных премий. Это книга, которая заслуживает очень долгого хранения». — Essence

«Марго Джефферсон, доктор Деймон Твиди и Та-Нехизи Коутс исследуют влияние расы на наши ожидания и опыт совершенно индивидуальным, но столь же сложным образом. И тем самым они бросают нам вызов». — Время

«Клепка». — Entertainment Weekly, The Must List

«С одной стороны, книга представляет собой простые мемуары; с другой стороны, это вдумчивый, до боли честный, многогранный, постоянный самоанализ о себе и о последствиях для здоровья того, что он черный». — Сара Лайалл, The New York Times

«[A] искренний отчет… Черный человек в белом халате — это комментарий о проблемах и уроках [доктор. Твиди] столкнулся как цветной врач, рассказывающий правду из первых рук о медицинских проблемах и расовых различиях в здравоохранении, от которых страдает наше сообщество». —Ebony

«Увлекательно… Что приводит в движение эту книгу, так это упорное стремление Твиди понять, как его личный опыт связан с ошеломляющей проблемой неравенства в здравоохранении. В процессе он проливает свет на несоответствия, которые трудно понять…. Увлекательные, интроспективные мемуары, которые заставят читателей задуматься о неудобной реальности того, что раса влияет на все аспекты жизни, даже на медицину…. Своевременное, наводящее на размышления исследование нашей душераздирающей системы здравоохранения». — USA Today

“ Черный человек в белом халате предлагает четкую, информативную и необычайно взвешенную оценку. Твиди неуклонно исследует исторические модели расового неравенства в сфере здравоохранения. Но он также обращает внимание на часто упускаемые из виду индикаторы прогресса… Внимательный к разочаровывающему неравенству, укоренившемуся в нашей истории, «Черный человек в белом халате» Твиди также с пользой настроен на многообещающие перспективы». — Рэндалл Кеннеди, 9 лет0003 The Washington Post

«В то время как многие врачи пишут книги — греческий врач Ктесий в древности, Атул Гаванде сегодня — мало кто интересуется расой. Черный человек в белом халате: размышления доктора о расе и медицине — продуманный ответ Твиди на этот пробел». — Newsday

«Уязвимость Твиди делает его ярким и увлекательным рассказчиком…. [ Черный человек в белом халате] вносит важный вклад в продолжающиеся дебаты о здравоохранении в Америке. Твиди начал столь необходимый публичный разговор о расовых различиях в медицине, которые, хотя и менее знакомы большинству американцев, чем смерти, вдохновившие движение Black Lives Matter, продолжают стоить черных жизней». — The Boston Globe

«Убедительный пример того, как в эпоху Обамы и первого чернокожего президента страны раса все еще может определять, кто заболеет и выживет, а кто умрет». — Minneapolis Star Tribune

«Откровенное, трогательное и смелое исследование расизма в американском здравоохранении… Готовность [Твиди] быть самокритичным, а также его нежелание быть открыто сторонником придает книге Твиди беспристрастность, которая придает своим выводам дополнительный вес, даже когда он переходит в партизанские воды».0003 The Daily Beast

«Обязательная литература для афроамериканцев и медицинских работников». — Raleigh News & Observer

«Твиди использует яркие анекдоты, чтобы обосновать свою критику предубеждений врачей и проблем со здоровьем, которые влияют на его сообщество… Именно это вложение в личное делает Black Man in a White Coat особенно мощным. Точка зрения Твиди — и его готовность бросить вызов своим собственным фундаментальным предубеждениям — говорит о социальной эпидемии, с которой необходимо бороться». — Maclean’s

«Черный человек в белом халате — это вдумчивые мемуары, в которых исследуется взаимосвязь расы и медицины глазами чернокожего врача». — Los Angeles Review of Books

«Твиди, афроамериканский психиатр из Университета Дьюка, умело сплетает воедино статистику, личные анекдоты и истории пациентов, чтобы объяснить, почему «быть черным может быть вредно для здоровья»… Умный, наводящий на размышления, передовой взгляд на гонки и медицину». — Booklist, обзор со звездочкой

«Захватывающие мемуары, которые олицетворяют стойкое расовое разделение в современной американской медицине…. В этой беспощадно честной хронике Твиди связно освещает опыт чернокожих врачей и черных пациентов и повторяет необходимость для лучшего понимания расовых различий в мировом медицинском сообществе». — Kirkus Reviews

«Откровение… Болезненные анекдоты [Твиди] как стажера, так и врача показывают критический кризис со здоровьем в чернокожем сообществе… [и] он прекрасно раскрывает суть вопросы расы, предрассудков, класса, смертности, лечения и американской медицины без моргания или вежливых оправданий». — Publishers Weekly

«Обязательно к прочтению всем, кто интересуется улучшением медицинской помощи от обучения до родов в мире, где раса остается фактором жизни и смерти». — Library Journal

«[Tweedy] предлагает интересную и ценную точку зрения на здравоохранение в этой стране для всех тех, кто менее привилегирован, без проповеди или политики. Это хорошо видно человеку в белом халате». — Кэрол Фицджеральд , BookReporter

«В этих наводящих на размышления мемуарах афроамериканский врач обсуждает не только то, как «быть черным может быть плохо для вашего здоровья», но и сложные культурные и физиологические причины, почему». — Refinery29, самая ожидаемая документальная литература осени

«Я не мог перестать читать книгу Деймона Твиди Черный человек в белом халате: размышления доктора о расе и медицине , захватывающий взгляд на современную медицинскую профессию от уникальная и часто неслыханная перспектива». — Патрик Генри Басс из журнала Essence Magazine

«Искренние и искренние воспоминания о том, как быть чернокожим в преимущественно белом медицинском мире. Необходимая литература для всех нас в это время расовых беспорядков». — Sandeep Jauhar , автор книги Intern: A Doctor’s Initiation and Doctored: The Disillusion of an American Physician

«Открывающее глаза и убедительное исследование продолжающегося дискомфорта медицины в связи с расой. Деймон Твиди не боится анализировать как интригующие, так и тревожные аспекты того, как стать врачом. Обязательна к прочтению всем, кто хочет понять медицину в современной Америке». — Даниэль Офри, доктор медицинских наук, автор книги «Что чувствуют врачи: как эмоции влияют на медицинскую практику»

«Деймон Твиди красноречиво переплетает опыт афроамериканского врача с опытом афроамериканских пациентов, тщательно документируя, как вопросы расы — слишком часто невысказанные — пронизывают американскую медицину в этой своевременной и необходимой книге».